Праведники народов мира

Я родилась в 1914 году в городе Шауляй, Литва. В настоящее время живу в Израиле, вдова и пенсионерка.

Накануне войны мы с мужем, тремя маленькими детьми и родителями жили в Каунасе. Когда немцы оккупировали Литву, они приказали всем евреям переселиться в гетто. Моих родителей расстреляли во время так называемой Большой акции 28 октября 1941 года. После каждой акции площадь гетто уменьшалась. Мне с детьми удалось бежать, а муж остался в гетто. Нас приютила семья Григонисов – адвокат Юозас Григонис и его жена Фелиция Григонене.

Мои родители очень дружили с этой семьей на протяжении многих лет, а я познакомилась с ними приблизительно в 1932 – 1935 гг. Это была интеллигентная и очень религиозная семья. Они были против убийства евреев и решили спасти хоть одну еврейскую семью. Они очень рисковали, могли сильно пострадать, вплоть до расстрела.

Когда я явилась в дом Григонисов, то у меня были близнецы на руках, старший сын держался за юбку, и, кроме маленькой сетки со сменами белья для всех нас, у меня ничего не было. Григонисы жили далеко от центра города, в собственном одноэтажном доме. Вокруг дома был большой сад и огород,. Большинство их соседей жили в таких же условиях, и они с ними мало общались. Адвокат Григонис при литовцах, русских и немцах работал по своей специальности. При немцах он работал юрисконсультом в немецкой комендатуре, так что его дом был вне подозрений. Но при малейшем доносе со стороны соседей, он рисковал своей жизнью и всей своей семьи.

В самом начале он поместил меня с детьми в примитивное бомбоубежище, которое было вырыто у него в саду. Там было холодно, сыро и темно. Еду нам приносили по ночам. Потом соседи стали интересоваться, откуда из сада слышны детские голоса, ведь у Григонисов были взрослые дети. Григонис испугался доноса и сказал, что постарается устроить детей в приют, а меня оформить прислугой с русским паспортом, что он и сделал. Он помог устроить детей в религиозный католический приют в местечке Вайгува, Шауляйского уезда. Заведующей была Марите Рустейкайте. Они значились там русскими детьми, потерявшими своих родителей - Сеня, Алеша и Саша Колосовы. Марите Рустейкайте была из интеллигентной и богатой семьи, но она свое состояние пожертвовала приюту и дому престарелых. Каждый день она постилась до 2-х часов и молилась. Весь персонал и вся деревня считали Марите святой и звали ее «мотинеле» – матушкой.

До освобождения  мои дети жили в приюте, а я – у Григонисов. Адвокат сделал мне паспорт на имя Татьяны Колосовой, 1907 г.р. Возраст был указан старше, так как молодых женщин угоняли на работу в Германию. У Григонисов жил еще пленник Пятрас, который работал садовником. Он был из Львова, в первом бою попал в плен. Когда он появился у Григонисов, то шатался от голода, потом окреп. Перед концом войны Григонис помог ему бежать.

Когда после освобождения я приехала в Вайгуву забирать детей, Марите Рустейкайте очень обрадовалась, что я жива. Возле Вайгувы шли большие бои, немцы несколько раз уходили и приходили, все имение разграбили, скот угнали, весь персонал голодал. Но мои дети очень любили Марите и не хотели уезжать. В то время у Рустейкайте вместе с моими детьми жили еще 9 евреев. Фамилий их я не знаю. Вряд ли они значились под своими именами....