На конкурс "Вспомним о наших дорогих мамах!"
Фрума на идиш - "Благочестивая"
Господь не может поспеть всюду
одновременно, и поэтому он создал матерей.
Неизвестный автор
Мою маму родители назвали Фрумой. Правда, на украинском жаргоне маму называли – Фрима. Значение слова «фрума» я впервые узнал во время похорон мамы, когда к нам, четырём скорбящим сыновьям обратился ребе после «мулы». Он сказал: «Ваша мама была святой, в полном соответствии со значением её имени».
Мама родилась в 1906 году в селе Красное на Винничине в семье владельца крупорушки Мойше Шойхетмана. Мама была старше своих двух сестёр и после смерти её мамы стала одновременно хозяйкой в доме и ближайшей помощницей отца на крупорушке. Так, что мама была приучена к труду с раннего детства, одновременно набираясь организаторского опыта.
У «коллеги» по бизнесу, в местечке Джурин той же Винницкой области, Хаскеля Бронштейна, тоже была крупорушка. Дело кончилось тем, что его младший сын Янкель женился на старшей дочери Мойши Шойхетмана Фриме. В результате этого брака родилось четыре мальчика, самый младший из которых, дэр мезынык», ваш покорный слуга.
Семья наша жила на окраине Джурина, в доме рядом с крупорушкой, доставшейся папе по наследству. После её экспроприации папа с мамой работали в местном колхозе, затем папа стал работать в артели, а мама помогала папе, одновременно ведя домашнее хозяйство и занимаясь детьми.
К началу войны нас было четверо, старшему - 12 лет, а мне, младшему, пять месяцев. Отец ушёл на фронт в самом начале войны и не вернулся: пропал без вести. При первых налётах немецких бомбардировщиков бомба угодила в наш дом, мама осталась одна без крыши над головой с четырьмя детьми на руках... Потом было гетто. Стоит ли сейчас описывать, через какие лишения довелось пройти маме? Я, конечно, ничего лично не испытывал в силу возраста, но знаю ситуацию неплохо. Писал об этом в своих двух книгах: «Джурин» и «Мёртвая петля». Желающие могут прочитать на этом сайте. Там же описан эпизод о канадской женщине, которая была депортирована из Румынии и страдала в Джуринском гетто вместе с нашей семьёй, затем описала эти события и о маме в своём рассказе на Интернете.
Какой же мне запомнилась мама? Самые ранние воспоминания относятся к периоду, когда мама ездила, а, чаще, ходила из одного местечка в другое в поисках заработка. Заработок заключался в том, чтобы в одном месте купить подешевле «ходовой» товар, в другом месте подороже продать. Там же на вырученные деньги что-то другое купить и в новом месте продать. Такой вот круговорот денег и товара в природе. Вся политэкономия по Марксу умещалась в мамином мозгу. А ещё в её ногах, руках, спине. Из не очень дальних странствий возвратясь, мама заставала четырех голодных и холодных мальчуганов. Помню, первым она хватала на руки меня, прижимала к себе, мои ручонки оказывались у неё «подмышками». Не выпуская меня из рук, каким-то непостижимым образом зажигалась печка-буржуйка, на одной конфорке закипал чайник, на второй булькала картошка. Через несколько минут мы уже были сухими, в комнате тепло, животики полны еды... Благодать, мама дома!
В многочисленной литературе принято писать о нежных, ласковых материнских руках, о хрупких женских фигурах, о маминых колыбельных, под которые засыпают детки. Всё это справедливо и не подлежит сомнению. Но ради той же справедливости я говорю, что всего этого у меня почти что не было. Начать с того, что мама моя была отнюдь не хрупкой женщиной. Невысокого роста, довольно плотного телосложения, быстрые, ловкие руки. Постоянная забота о куске хлеба, прагматизм, планирование предстоящих маршрутов, добыча сведений о ценах на товары, спрос и предложения. Вместе с тем, постоянная забота о нас, детях, неусыпный ( в пределах возможного, конечно), контроль за нашим поведением, учёбой в школе.
Есть расхожая фраза о том, что дети воспитываются не нравоучениями, а наглядным примером, поведением родителей. В моём случае, родительницы. И это правда. Приведу несколько поучительных примеров. В конце сороковых маме стало совсем трудно справляться с нами. На помощь пришли родственники. Мамина младшая сестра Бася забрала к себе, в Челябинск, второго по счёту брата Фиму после седьмого класса. Там он поступил в техникум, в дальнейшем, его судьба сложилась хорошо. Меня же забрала в Жмеринку тётя, папина сестра. Мама, конечно, давала ей деньги на моё содержание, часто приезжала, контролировала мою учёбу. В очередной раз с удивлением обнаружила мой табель успеваемости с моим именем, но фамилией... тётиного мужа. У мамы потемнело в глазах. Не стану приводить тираду, с которой мама разразилась в адрес тёти. Всё сводилось к одному: при всех трудностях и невзгодах от сына никогда не откажусь! Велела мне немедленно собраться и увезла в Джурин.
О мужестве и стойкости мамы говорит такой факт. Дело было в начале марта. Вечерело. Мама шла пешком из Мурафы в Джурин (12км.), несла компоненты для изготовления хозяйственного мыла. Случилась оказия: местный паренёк на санях, запряжённых лошадью, тоже ехал в Джурин. В одном месте поехали по льду через громадную глубокую яму, заполненную водой, сани провалились, лошадь остановилась. Возница распряг лошадь, сел на неё и был таков. Мама, после мучительных раздумий, сошла с саней, водрузила мешок с тем натрием на голову (иначе он пришёл бы в негодность) и глубокой ночью, чуть живая, возвратилась домой.
Полегче маме стало с начала пятидесятых годов, когда она начала официально работать в торговле, особенно, в буфете Райпотребсоюза. Проработала там до самого выхода на пенсию, несмотря на многочисленные ревизии, проверки всяких инстанций. Никогда не позволяла себе (да и нам, поскольку помогали) обсчитывать, обвешивать, обмеривать покупателей. Это тоже служило нам хорошим уроком. Местные селяне очень любили ходить в буфет « до тьотi Фрими».
Мама была очень ответственна перед людьми. Будучи винницким студентом, я частенько приезжал в Джурин с чемоданом грязного белья, для обмена на чистое, приготовленное мамой. В очередной раз в чемодане лежало платье для джуринской женщины после химчистки. Надо же было случиться, что на одной промежуточной остановке я отстал от автобуса с моим чемоданом. Увидев меня без чемодана с чужим платьем, мама велела немедленно ловить проходящую машину, добираться до конечной станции автобуса и возвращаться с чемоданом. Уже было поздно, лил проливной дождь, до конечной станции 50 километров. Мои просьбы отложить поездку до следующего утра ни к чему не привели. Мама была непреклонна. Она, конечно, потом жалела, провела бессонную ночь в слезах. Однако, для меня это был хороший урок.
В рамках небольшого рассказа невозможно изложить всё, что хотелось бы. Мама заслуживает того, чтобы написать о ней повесть. Может, когда-то это случится. В нашем местечке был очень хороший человек, раввин Герш Коральник. Довольно образованный, мудрый, всеми уважаемый, добрый. В годы войны, во время оккупации много делал для облегчения участи узников Джуринского гетто. С особой гордостью говорю о том, что много-много раз видел его в мамином буфете, где обсуждал с мамой местные события, советовался с ней по многим щепетильным вопросам. Я это знаю по рассказам моих старших братьев.
Ещё один поучительный для меня урок. Незадолго до своей кончины, при очередном посещении кладбища, мама обнаружила, что надгробная плита на могиле моего деда по папиной линии, Хаскеля Бронштейна, покосилась, ушла в землю. Сам памятник треснул, надписи стёрлись. Мама всё привела в порядок, памятник заменила, надписи восстановила. Много ли вы найдёте пожилых невесток, которые бы так озаботились о памятнике давно усопшего свёкра?
В начале своего рассказа я привёл слова ребе, что мама была благочестивая, иными словами, святая. Это подразумевает особую приверженность религии, иудаизму. Может, в молодости, в Красном, у Мойши Шойхетмана, так и было заведено. При мне особенного религиозного фанатизма не было. Да и откуда ему было взяться при советской власти, да ещё и после такой войны? Однако, в меру своих возможностей, мама старалась придерживаться хотя бы еврейских традиций. Все мы прошли обряд обрезания. По праздникам готовились соответствующие блюда, соблюдались посты и т.п.
Но мама, и в самом деле была святая. По отношению к детям, к людям, по своим поступкам. Мы, её сыновья, остались верны принципам и стилю поведения нашей незабвенной мамы. Все получили специальное и высшее образование, обзавелись семьями, воспитали достойными своих детей, имеем внуков.
Свой рассказ я посвящаю светлой памяти моей дорогой мамочки - ФРУМЫ БЛАГОЧЕСТИВОЙ!
См. также слайдшоу
Калифорния, декабрь-2013
morisb@sbcglobal.net
