На конкурс "Вспомним о наших дорогих мамах!"
Ридна маты моя...
Мама … А какая она была, моя мама ?
 |
Мы, фото 1930 года |
Годы играют с нами злую шутку: память с годами начинает работать выборочно, как в кинофильме Джентльмены удачи : тут помню, тут помню, а тут не помню… Попробую вспомнить и тут и тут …
Сколько себя помню - всё время рядом был больной туберкулёзом папа. Его в 32 – м ГПУ арестовало, требовали золото, драгоценности, доллары - была такая "миленькая" кампания; пока мама по родичам, по знакомым собирала крохи, папа на ледяном полу в допре маялся, отсюда и туберкулёз. И всё время, помню, с утра до вечера поющая за швейной машиной мама - отличный голос был у мамы, звонкий, как колокольчик ! Вот так, с песней, и держала семью на плаву…
Характер у мамы был не из легких, об этом хорошо помнила моя попка. А папа был очень мягким, он никогда меня пальцем не тронул. Конечно, я их обоих очень любил, но маму чуточку больше, я ведь папу-то здоровым почти и не знал, я его никогда не целовал, он меня тоже, по его же запрету - открытая форма туберкулёза вещь серьёзная … И наверное, часть любви перешла в жалость…
Жили мы очень дружно, учился я отлично, но не долго радовал маму и папу своими успехами: в 41- м, только окончил я 6-й класс, прокричали репродукторы беду - война… Не часто видел я маму плачущей: ты чего? Да мы их! Да Ворошилов ! Да малой кровью, могучим ударом! А у неё слёзы – кап, кап … Мальчиков жалко… Сколько их, стриженые свои головы сложат! Тысячи, может, десятки тысяч - помню я гражданскую … Просчиталась мама, на много нулей просчиталась … Многие тогда просчитались, в страшном сне не могло присниться, что немцы в августе к нашему Запорожью подойдут – а ведь подошли.
Я этот день никогда не забуду -18 Августа 41-го, начало новой, страшной эры, имя которой война, будь она проклята ныне и присно и во веки веков !... Где–то около полудня немцы вышли на правый берег Днепра и начали методично обстреливать город, заводы, а папа уже умирал, был абсолютно нетранспортабельным, и мы прекрасно понимали безвыходность нашего положения --мы были обречены… Мама гнала меня в бомбоубежище под нашим домом, но я не мог оставить её одну с умирающим папой - и остался в квартире (мне было тогда около 14-и лет…). Часа в 3 - 4 в стену дома над нашей квартирой угодил снаряд, папу засыпало обломками кирпича, осколками стекла - ему много и не надо было … Мы с мамой в это время были в кухне, возможно, это нас спасло…
Слёз не было, было не до оплакивания, надо было срочно хоронить папу. Недалеко от дома была яма - она и стала могилой моего папы, куда мы его положили с помощью дворника дяди Мустафы во время паузы между артналётами … Постояли, обнявшись, появились слёзы, поплакали, взяли, что смогли, что уцелело в доме, и ушли, ушли в никуда, и никого не было ближе и родней у меня, чем мама, и никого не было ближе и родней у неё, чем я. (После войны останки захороненных в этой яме, а их там набралось немало, перенесли в общую братскую могилу на правом берегу, у здания управления ДНЕПРОГЭСА, там красивая стела из армянского туфа и Вечный огонь … Можно порадоваться за папу, в хорошей компании лежит …).
И началось наше великое хождение по мукам, как у многих, очень многих в те страшные годы… Были бомбёжки, болезни, фурункулез страшный, холод, голод, полугодовой ад оккупации, побег с расстрела, нищенство с протянутой рукой, 2 года работы на восстановлении Сталинграда, жизнь в сталинградских развалинах - мы всё время были вместе, врозь мы бы не выжили! ...Вот и в "Книге скорби Украины по Луганской обл." на стр 81 мы рядышком : "...расстреляны первого ноября 1942 на Острой Могиле...". Великий подвиг совершила моя Мама, спасая себя и меня в годы лихолетья! Потом была ПОБЕДА, учёба в техникуме - я учился, мама шила… В 49 –м я начал отдавать долг - получил направление в г. Глазов, прекрасный город в Удмуртии, где мама смогла, наконец, в тепле и в довольстве провести последние годы; я получил диплом инженера, стал неплохим турбинистом на электростанции, подарил маме любящую невестку и любимого внука, кажется, рассчитался сполна…
...Шлите им почаще телеграммы, Письмами пытайтесь их согреть, Всё на свете могут наши Мамы - Только не умеют не стареть... Мама умерла в 67-м у меня на руках, я закрыл ей глаза - и заплакал, второй раз с 18-го августа 41-го...
