Вечно молодая моя мама Бейла

Мойше Цехтик

Очень трудно, немыслимо было жить без самого родного дорогого человека – моей мамы.

Моя мама Бейла осталась в памяти самой справедливой, работящей, заботливой, как для всех окружавших ее, так и для своей семьи. Начало войны она восприняла с болью. Несмотря на то, что была в положении, оставила меня с бабушкой Шейндл и пошла провожать папу на фронт – до самой ширококолейной железной дороги, до станции Рудницы. На обратном пути домой она попала в окружение, где разрозненные отряды Красной Армии отбивались от наступающих фашистов, была ранена. Больная мама спешила ко мне и бабушке. Это был трудный путь, где на каждом шагу поджидала смерть. Когда она вернулась в Бершадь, здесь уже было гетто, хозяйничали немцы, румыны и полицаи-националисты.

2 января 1942 в гетто мама родила моего брата Абрама.
В Бершади у нас был свой дом и ножная швейная машинка, на которой мама зарабатывала неплохие деньги. Вся Бершадь знала мою мама как трудолюбивую и справедливую женщину. Если бы не война, моя мама жила бы долго и мы, ее дети, могли бы получить высшее образование, о чем мечтали мои родители.

Мой папа Валько Бенционович Цехтик погиб 18 ноября 1941 года под Харьковом. В селе Новогнильцы стоит бронзовый памятник с именами погибших бойцов, среди них и мой отец. Мамин брат Авреймл Вакс был живьем сожжеен вместе с женой и детьми в селе Хащевато.

В самые опасные годы в гетто, когда пошли массовые расстрелы евреев, мама приспособилась зарабатывать на хлеб и посылала меня к тайнику под колючей проволокой, там меня поджидала буханка хлеба и крупа для мамалыги. В комендантский час мама спускалась с нами в подвал, и мы старались не шуметь, а братишке мама давала сухарик взамен соски.

Мы выжили, но мама в 40 лет умерла.
Нас освободили 14 марта 1944. Мне в это время было 17 лет.
Спасибо еврейскому детскому дому, который меня и моего брата Абрама воспитывал в духе верности своему народу и наши имена остались еврейскими, их никто не изменил, чему трудно поверить.

Но нас с братом постоянно преследовали антисемиты. В 2008 ушел из жизни мой Абрам. Я чту и сохраняю память о родителях и своем брате, рожденном в Бершадском гетто.

Моей маме:

Летят года и мама своим взглядом
Меня сопровождает на крыльцо.
Мне снятся сны, что мама со мной рядом
И гладит мое детское лицо.

Все миновало, наступила старость,
Но мать навек осталась молодой.
Ее портрет остался мне на память
Аидише мамой дорогой.