Память Катастрофы
Хочу рассказать историю создания Ашкелонской организации "Зихрон Шоа" (Память Катастрофы), в которой состоят бывшие узники гетто и нацистских концлагерей.
До 1990 года в Ашкелоне, как и в других городах нашей страны, не было русскоязычных организаций бывших узников гетто. С началом большой алии прибыли в Израиль из стран СНГ евреи, уцелевшие в страшном истреблении нашего народа. В августе 1990года приехал и я, Марк Мешок, и поселился, в городе Ашкелон. С первого дня начал искать людей моей судьбы. Я нашел еще двух человек: Владимира Глембоцкого и Семёна Уманского. (Из этой тройки один я теперь живой). Потом начали к нам присоединяться и другие. Мы создали инициативную группу, меня избрали старшим. Большую помощь нам оказал бывший председатель сионистского форума Ашкелона, доктор Аминов, который предоставил помещение для встреч. В 1991году мы провели своё первое собрание, на котором нас уже было 17 человек. Мы начли свою работу по приёму людей, создали свою организацию и назвали «Память катастрофы». Нашим девизом стало: «Не имевшим детства - достойную старость». С этого времени наша маленькая организация начала расти. В результате создана в Ашкелоне организации бывших узников гетто, которая зарегистрирована в ирие города как общественная организация. Мы добились права зажигать в Яд Лебаним памятную свечу во время церемонии в честь памяти погибших шести миллионов евреев. В 1991 году меня пригласил господин Йоффе в Тель Авив на заседание Всеизраильского комитета бывших малолетних узников нацизма, там меня избрали в состав Комитета (нас уже было больше 70 человек, членов Ашкелонского отделения).
Наша окрепшая Ашкелонская организация, избрала Комитет из 7 человек, мы начали активную работу по оказанию помощи нашим больным, совместно отмечали и поздравляли наших юбиляров по общей судьбе с днём рождения.
В 2000 году мы зарегистрировали нашу самостоятельную организацию как амуту под именем "Память Катастрофы". Затем был избран Совет Амуты в составе 14 человек, в который вошли: Мешок Марк - председатель, Сапожник Роза - казначей, Сверчук Ева - секретарь, Шейман Ита - сектор учёта, Гринькова Бетя - сектор учёта, Ценципер Меир - член комитета, Городецкий Юрий, член комитета, Цбульская Сельма - помощник председателя, Кейлис Рита - культмассовый сектор, Муляр Лёва - Председатель ревизионной комиссии. Мильштейн Семён - член комиссии, Шварц Люба – член комиссии. Теперь в Ашкелоне успешно работают 2 наших филиала в хостелях, наши люди получают праздничные подарки, мы проводим экскурсии по стране. Собираем юбиляров, накрываем праздничный стол и дарим им наши скромные, но от души, подарки. Амута провела восемь собраний, регулярно проходят заседания Совета.
В день Победы вместе с председателями Комитетов ветеранов войны и инвалидов войны мы возлагаем венок к памятнику воинам–евреям, погибшим во Второй мировой войне. Наша организация пользуется в городе большим авторитетом, мы сотрудничаем со всеми общественными организациями в городе. Нам помогает отдел абсорбции города во главе с начальником отдела Львом Бардани, большую помощь нам оказывает директор матнаса Шапиро Алекс Салтанович.
Поддерживаем тесные отношения с музеем Яд-Вашем. Я неоднократно проводил беседы в этом музее (по приглашению руководителя семинара Ирит Абрамски). Встречался с детьми в школе рассказывал им о Катастрофе. Член нашей амуты Семён Вассерман регулярно печатается в журналах и газетах, читает лекции о Катастрофе. Мы выпусили две «Книги памяти» с воспоминаниями бывших узников нацизма, я издал свою книгу воспоминаний: "НЕ ЗАБЫЛ И НЕ ПРОЩУ".
Основное направление нашей деятельности - сберечь память о погибших родных и близких, оказывать помощь коллегам в оформлении документов для получения ими льгот из различных фондов. Необходимо не забывать тех людей, кто нас спасал - Праведников мира. (У меня, слава Б-гу, есть ещё живой, который живёт в Красноармейске - Пискун Пётр Захарович).
За прошедшие 18 лет работы организации бывшие узники на собраниях и конференциях оценивали работу нашего Комитета (и мою в качестве руководителя) положительно, в результате меня уже 17 раз избирали Председателем.
Несколько слов о моём городе, который я полюбил сразу, когда приехал в нашу маленькую страну Израиль. В Ашкелоне проживает более 117000 человек, город с умеренным климатом, город-история, который с каждым годом растёт и хорошеет. Приезжайте в Израиль, в Ашкелон.
А моя судьба сложилась так: война, гетто, расстрелы родных и близких у меня на глазах, всего 42 человека, которые лежат в братской могиле на еврейском кладбище возле села Ягоденка, где теперь поставили большой памятник.
Никогда не забуду ту морозную, страшную ночь 27 декабря 1941года, когда нас выгнали из гетто, как скот построили в колонну смертников, вывели за местечко и повели в село Ягоденка. В суматохе я потерял мать и понял, что нас ведут на расстрел. Тут я уже был три месяца назад, ещё до того как сгоняли в гетто. Здесь на моих глазах был зверски убит мой любимый отец, три его брата, пять мох двоюродных братьев. За селом нас уже ждала знакомая мне расстрельная яма. Тогда меня спас немец Николай Фричер, который до войны работал вместе с отцом. Земля ему пухом, он после этого ещё не раз спасал меня, маму и брата Лёню от неминуемой смерти, рискуя своей жизнью и своей семьи.
Когда штыками и плётками нас подогнали поближе к яме и начался расстрел, вдруг я понял, что мамы здесь нет, и в этой страшной суматохе не помню, как оказался в яме, понял, что живой и на мне лежат люди. Меня спасло, то что на мне сверху было мало трупов и полицаи плохо засыпали яму. Когда всё стихло я начал вылезать из-под убитых. Я с трудом вылез из ямы и пополз по снегу. Меня спасла простая украинская женщина из села Ягоденка, она меня отмыла от крови и переодела. Тогда же я заметил (а мне было 13 лет), что у меня поседели виски. Она привела меня к Фричеру в местечко, там я встретил свою маму, которую Фричеру удалось увести из колонны.
Неоднократно приходилось скрываться, прятаться в ледяной воде, быть зверски избитым своими земляками из села Очеретянка, где мы жили до 1940 года. Снова попасть под имитацию расстрела, когда нас с мамой и старшим братом Лёней поставили к стенке, но стреляли над головами. Потом были полтора года в немецкой тюрьме, откуда мы бежали, раненные, в партизаны. О нас, выживших в нацистских лагерях и гетто может рассказать лишь тот, кто это сам пережил.
