“Я не могу простить”*

 

К 95-летию со дня рождения Рудольфа Врбы

Когда в Аушвиц прибывали “поезда смерти”, лагерная охрана, усмехаясь, говорила новоприбывшим, показывая на круглосуточно дымящую трубу крематория: “Выход отсюда теперь только через трубы”. Это было горькой правдой. Но, к великому счастью, случались и исключения…

Словацкий еврей Рудольф Врба вместе со своим земляком Альфредом Ветцлером совершил побег из Аушвица-Биркенау. Они сообщили миру бесценную и уникальную для того времени подробнейшую информацию об уничтожении евреев в газовых камерах лагеря смерти. “Отчет Врбы – Венцлера” стал составной частью известных миру “Протоколов Аушвица” и позволил спасти от гибели более сотни тысяч венгерских евреев.

***

Вальтер Розенберг, впоследствии ставший Рудольфом (Руди) Врбой, родился 11 сентября 1924 г. в словацких Топольчанах. Его семья была состоятельной (отец был владельцем лесопилки), поэтому сына, с детства обладавшего феноменальной памятью и мечтавшего стать фармакологом, отправили учиться в гимназию в Братиславу.

В апреле 1939 г. началась одна из самых трагических страниц в истории Словакии. После подписания диктатором Тисо договора о капитуляции перед Германией в стране был принят содержавший 272 параграфа Кодекс законов о евреях – словацкая версия Нюрнбергских расовых законов. Его суть сводилась к вытеснению евреев из всех сфер жизни, присвоению их имущества и их депортации в концлагеря для уничтожения. Чтобы избавиться от евреев и заполучить их капиталы, правительство Словакии за каждого депортированного заплатило нацистской Германии по 500 рейхсмарок. Только с марта по октябрь 1942 г. в лагеря смерти было отправлено 58 628 словацких евреев. Лишь около 300 из них остались живы.

Для семьи Розенбергов, как и для других евреев, мир перевернулся. Отец лишился своего предприятия, а 14-летнего Вальтера исключили из гимназии. Чтобы помочь семье, он был вынужден стать разнорабочим и продолжать учебу дома.

В феврале 1942 г. было объявлено, что 20 тыс. евреев должны быть депортированы в “трудовые лагеря” в оккупированную немцами Польшу. Впоследствии Руди обвинил лидеров Словацкого еврейского совета в том, что они в 1942 г. не противостояли депортации евреев из Словакии в концлагеря Польши и даже, идя на поводу у гитлеровцев, помогли составить списки депортируемых.

Не желая быть, по его словам, “теленком в скотовозке”, 17-летний Вальтер решил, не дожидаясь депортации, сбежать из страны и присоединиться к чехословацкому движению Сопротивления в Англии, планируя добраться туда через Венгрию. В тот момент он и не подозревал, что это станет лишь первым из череды его побегов.

Сорвав с себя желтую звезду Давида и имея в кармане всего 200 крон, полученных от матери, он добрался до Середи и ночью перешел словацко-венгерскую границу. Он хотел попасть в Будапешт, но по дороге решил, что, ему, словацкому еврею, без правового статуса будет слишком опасно добираться в Англию через пронацистскую Венгрию. Возвращаясь, он был задержан венгерскими пограничниками, избит и брошен на словацкой стороне границы. Жандармы-словаки отправили его в пересыльный лагерь Новаке, где местные евреи дожидались депортации. Он снова сбежит, но по дороге будет пойман и возвращен в лагерь.

***

14 июня 1942 г. Вальтера депортировали в концлагерь Майданек, где он встретил старшего брата, вскоре погибшего там, как и все члены семьи Розенберов. Через две недели его доставили в Аушвиц. Уже имевший опыт побегов, Вальтер хотел было сбежать из поезда по дороге, но за каждого беглеца охрана СС расстреливала 10 человек.

В Аушвице Вальтеру повезло: его не отправили в газовую камеру, а отобрали на работу. Сначала он попал в Аушвиц-1, где, как владеющий немецким языком, получил работу в подразделении “Канада”, складировавшем конфискованные одежду и обувь. Получившие подобную работу считались счастливчиками – благодаря доступу к еде, мылу и теплой одежде они имели шансы выжить.

По прибытии заключенных их багаж, собранный для “трудовых лагерей”, ничего не подозревавшие люди оставляли в поезде. Их выталкивали на платформу, и Вальтеру вместе с другими “чистильщиками” приходилось разбирать конфискованные вещи, убирать вагоны от экскрементов и выносить трупы. Категорически запрещалось вести разговоры или помогать больным.

За один рабочий день Вальтер “сортировал” по нескольку составов. После сортировки все награбленное отправлялось на фронт или в бедные районы Германии. Эсэсовцы строго следили за тем, чтобы отобранные ценности не попадали в руки “канадцев”. Награбленное золото переплавляли в слитки для Рейхсбанка. Вальтер проработал там до 15 января 1943 г., потом был переведен в Аушвиц-Биркенау, где стал номером 44070.

Смерть в Аушвице была повсюду. Однажды она вплотную подкралась к Вальтеру, когда он, потеряв вес до 42 кг, заболел тифом и находился в бреду. Спас его Йозеф Фарбер – словацкий еврей, член движения Сопротивления, который принес ему лекарства. Через него Вальтер установил контакт с местным подпольем.

После войны, в интервью режиссеру Клоду Ланцману для документального фильма “Шоа”, он рассказал, что движение Сопротивления помогло ему получить доступ к информации об Аушвице. В июне 1943 г. Вальтер стал писарем-регистратором 10-го блока в мужском карантинном отделении, что позволяло ему жить в отдельной комнате и носить собственную одежду. Ему приходилось составлять отчеты и вести статистику транспортов. Из окна он мог видеть грузовики, доставлявшие инвалидов и женщин с детьми в газовые камеры. По его оценке, только 10% из каждого транспорта отправляли на работу, а остальные 90% были обречены на уничтожение газом. “В сердце Европы постоянно исчезали люди, – рассказывал Руди в интервью. – Они всё приезжали, и приезжавшие ничего не знали о судьбе предыдущих транспортов”.

Впоследствии его фотографическая память помогла Вальтеру сделать первое точное описание местоположения Аушвица и количества жертв. По его оценкам, с апреля 1942 г. по апрель 1944 г. в Аушвице было убито 1 765 000 человек. В 1961 г., на процессе по делу Адольфа Эйхмана, Руди под присягой заявил, что в лагере погибло около 2,5 млн человек. Сам же он в период с 18 августа 1942 г. по 7 июня 1943 г. был свидетелем прибытия как минимум 200 транспортов, каждый из которых вмещал от 1000 до 5000 человек.

***

У депортированных конфисковывали продукты питания – они составляли рацион охраны СС. “Когда прибывали еврейские транспорты, – вспоминал Руди, – голландцы везли с собой сыр, французы – сардины, греки – оливки”. К весне 1944 г. здесь ожидали венгерскую салями, причем в прямом и переносном смысле: именно так была названа операция по уничтожению евреев Венгрии. Для ее реализации сооружалась новая железнодорожная платформа: планировалось прибытие миллиона евреев, которых должны были сразу же отправить в газовые камеры.

Евреи Аушвица как могли боролись со смертью. Еврейское Сопротивление существовало и здесь. С 1943 г. в лагере уничтожения организовывались подпольные группы, куда входили евреи из разных стран, в частности занимавшиеся подготовкой побегов. Несмотря на то, что побег из этого ада был практически невозможен и точное число удавшихся побегов историками не названо до сих пор, евреями здесь было предпринято порядка 70 попыток побегов.

Весной 1944 г. подпольщики Аушвица решили предупредить евреев Венгрии о предстоящей катастрофе, подготовив с этой целью побег. Его инициатором и разработчиком стал 26-летний словацкий еврей Альфред Ветцлер. Он работал учетчиком в морге – вел статистику жертв, уничтоженных в газовых камерах, а также извлеченных у них золотых коронок. Вместе с ним вызвался бежать Вальтер. Оба понимали, что рискуют жизнью.

Теперь у Вальтера появилась цель – не только спасти собственную жизнь, но и попытаться предотвратить гибель венгерских евреев, рассказав союзникам об уничтожении евреев Аушвица в газовых камерах. “Я верил, – писал он, – что, если смогу спастись и распространить информацию о судьбе, ожидающей потенциальных кандидатов на „переселение“, я смогу что-то изменить. Я чувствовал, что смогу раскрыть тайну успеха процесса массовых убийств”.

Перекличка заключенных проводилась в лагере дважды в день – утром и вечером. Заключенных выводили или выносили из бараков, строили рядами по десять человек. Если кто-то отсутствовал, немедленно поднимали тревогу и начинали розыск. Отряды СС, как правило, три дня прочесывали территорию. Пойманных публично вешали на центральной площади между бараками и уничтожали всех, кто проживал рядом с ними.

В пятницу, 7 апреля 1944 г., перед началом Песаха, Вальтер и Альфред спрятались в штабеле досок на стройплощадке по сооружению нового, “венгерского”, лагеря “Мексика”. Лагерные подпольщики, работавшие здесь, заранее разбросали вокруг территории табак, пропитанный бензином, чтобы сбить со следа сторожевых собак. Укрытие беглецов находилось между двумя периметрами ограждения лагеря – внутренним, охраняемым круглосуточно, куда днем выводили людей на работу, и внешним, охраняемым эсэсовцами лишь в течение дня.

С наступлением темноты в Биркенау раздался вой сирен: на вечернюю перекличку не явились двое. Трое суток территорию тщательно прочесывали сторожевые овчарки. В соседние деревни и леса были разосланы поисковые отряды. Вальтер и Альфред, скорчившись, неподвижно сидели в тесном укрытии, периодически слыша крики эсэсовцев и лай собак. От постоянного волнения и жажды оба почти не спали.

10 апреля поздно вечером истощенные, с распухшими ногами, в гражданской одежде и со школьным географическим атласом, с трудом выбравшись из убежища, они направились в сторону польско-словацкой границы и пошли вдоль по берегу реки Сола. Границу, до которой было 133 км, они сумели пересечь только через 11 дней. “В момент побега, – вспоминал Руди, – у нас не было абсолютно никаких связей за пределами лагеря... мы де-факто распрощались с внешним миром, садясь в поезд депортации весной 1942 г. ...Единственным доказательством нашего существования был международный ордер на арест, телеграфно разосланный всем отделам гестапо”.

Вальтер и Альфред двигались только ночью, укрываясь в лесах. Воду пили из реки, питались лесными травами. 13 апреля в Бельско-Бяле они постучали в какую-то дверь, и польская женщина дала им приют. Она сообщила, что большая часть территории “германизирована” и что поляки, помогающие евреям, рискуют жизнью.

21 апреля 1944 г. беглецы наконец пересекли границу со Словакией возле Скалите. Ноги Вальтера были настолько опухшими, что он передвигался в тапочках, которые ему дал крестьянин-поляк.

Через поляков они связались с врачом Поллаком, который имел контакты в Словацком еврейском совете и организовал в Жилине встречу Вальтера и Альфреда с заинтересованными людьми из Братиславы.

Однако реакция тех на сенсационное сообщение беглецов была ошеломляющей для них: им, рассказавшим правду об Аушвице, не поверили. Председатель Еврейского совета Оскар Нейман с сомнением спросил: “Неужели так сложно было выбраться?” Он был не в состоянии понять, что переживают евреи в лагере смерти.

После долгих рассказов Вальтеру и Альфреду все же удалось убедить еврейских лидеров и швейцарского журналиста из пражской газеты в том, что они говорят правду. Но вскоре прибыл представитель Красного Креста, который также был поражен услышанным и заявил: они уже два года отправляют в Аушвиц продуктовые посылки, которые туда доходят. А оттуда приходят открытки. Пришлось переубеждать и его.

К 27 апреля 1944 г. – через три недели после побега – ими был составлен по памяти 32-страничный отчет о положении в лагере смерти, который впоследствии вошел в “Протоколы Аушвица”. Он был сразу же переведен на несколько языков. В отчете рассказывалось о чудовищном истреблении евреев в газовых камерах и говорилось о том, что вскоре это грозит и венгерским евреям. К нему был приложен подробный план лагеря, схема устройства газовых камер и крематориев, а также эмблема с канистры с удушающим газом Zyklon B, полученная от Филиппа Мюллера из зондеркоманды. Тогда же Вальтеру были выданы арийские документы на имя Рудольфа Врбы, которое он сохранил в будущем.

Отчет был отправлен правительствам США и Великобритании, Ватикану, руководству Красного Креста, а также венгерским еврейским лидерам. Союзники обсуждали возможные действия: предлагалось разбомбить подъездные железнодорожные пути к Аушвицу, но это было непросто, так как в это время готовилась высадка союзников в Нормандии и имелось мнение, что это ускорит приближение конца войны и, соответственно, прекратится уничтожение евреев.

***

В Венгрии отчет без промедления попал в руки лидеров еврейской общины. Копия его в конце апреля была передана Рудольфу Кастнеру – наиболее влиятельному лидеру будапештских евреев, который... его скрыл. Поначалу он не хотел мешать реализации программы, названной немцами “Кровь за товары”, целью которой было обменять миллион венгерских евреев на 10 тыс. грузовиков для вермахта. Но эта программа сорвалась. И тогда, продолжая держать отчет “под сукном” и упуская время, Кастнер способствовал заключению другой сделки: Эйхман согласился утвердить поименный список (так называемый “Список Кастнера”), в который были внесены 1686 евреев, в том числе 10 родственников Кастнера и многие из его друзей, готовые заплатить за свою свободу немалые деньги. Авансовый платеж за перевозку составил 18 кг золота, 180 унций алмазов и 2000 долл. на человека, что в 1944 г. было баснословным состоянием. 30 июня 1944 г. счастливчики выехали “поездом Кастнера” из оккупированного Будапешта в Швейцарию и остались живы.

Поступок Кастнера стал объектом громкого судебного разбирательства в Израиле после войны (подробнее см. “ЕП”, 2016, № 6 и 2017, № 5), где он поселился с семьей. В 1953 г. Кастнера обвинили в сотрудничестве с нацистами, якобы ускорившем гибель более 700 тыс. венгерских евреев, от которых он утаил известный ему план “окончательного решения еврейского вопроса”. В 1960 г. на судебном процессе в Израиле Эйхман заявил, что Кастнер “согласился помочь уговорить евреев, чтоб они не сопротивлялись депортации и сохраняли порядок в пересыльных лагерях”, если он, Эйхман, разрешит “нескольким сотням или тысячам молодых евреев легально эмигрировать в Палестину”. Окружной суд признал Кастнера виновным, но он обжаловал приговор в Верховном суде. В 1958 г., через год после гибели Кастнера в результате организованного вооруженного налета, Верховный суд Израиля отменил решение окружного суда и посмертно реабилитировал Кастнера.

В середине мая 1944 г. начались депортации евреев из Венгрии. Каждый день уходили по четыре поезда, увозя на смерть 3000 человек. Всего до 8 июля было депортировано и уничтожено 437 тыс. человек. К главе Венгрии адмиралу Хорти с ультиматумом о прекращении депортации обратились Папа Римский Пий ХII, король Швеции и президент США.

2 июля началась бомбардировка союзниками правительственных зданий в Будапеште, в результате чего погибли тысячи людей. И только 7 июля под давлением международной общественности и из-за боязни быть привлеченным к ответственности после войны Хорти остановил депортации. На заседании правительства он заявил: “Депортация евреев Будапешта должна прекратиться! Правительство должно предпринять все нужные шаги!”

Благодаря усилиям Врбы и Ветцлера удалось спасти около 120 тыс. евреев – обитателей Будапештского гетто и тех, кто проживал за его пределами по паспортам, выданным представителями Красного Креста и дипломатами нейтральных стран – такими как Рауль Валленберг, Карл Лутц и Джорджио Перласка. Имея эти паспорта, люди смогли покинуть страну.

Однако Руди и Альфред, конечно, надеялись спасти намного больше еврейских жизней, и это до самой кончины не давало им покоя. Врба писал, что был убежден: если бы венгерские евреи знали, что им предстоит, они оказали бы сопротивление и погибших было бы гораздо меньше. “Попробовал бы меня кто-нибудь доставить живым в Аушвиц, если бы у меня была исчерпывающая информация о том, что там происходило. И разве тысячи и тысячи евреев во всех странах Европы, способных постоять за себя, дали бы безропотно отправить своих детей, жен и матерей в концлагерь, если бы знали о том, что там творится?” – писал он.

29 августа 1944 г. началось Словацкое национальное восстание против гитлеризма. Врба, посчитав своим долгом отомстить за погибших членов семьи, присоединился к партизанам, за что был награжден чехословацкой медалью “За храбрость”.

***

После войны Врба женился, стал отцом двух дочерей, изучал химию в Праге и защитил докторскую диссертацию. В 1958 г., оказавшись в Израиле на международной конференции, решил на родину не возвращаться. В течение следующих двух лет он работал в Институте Вейцмана в Реховоте. Но все же остаться жить в Израиле не захотел, поскольку считал, что руководящие посты там занимают те самые люди, которые предали еврейскую общину в Венгрии.

Рудольф Врба переехав в Англию, где вел медицинские исследованиями. Затем эмигрировал в Канаду, где осуществил свою давнюю мечту, став профессором фармакологии. Позже работал в Гарвардской медицинской школе в США, занимаясь проблемами рака. Мировую известность ему принесли более 50 книг по химии мозга, диабету и раку.

В соавторстве с журналистом Аланом Бестиком Врба написал книгу “Я не могу простить”, впервые вышедшую в 1963 г. в Лондоне. Переведенная на разные языки, она стала бестселлером. Правда, в Израиле она была издана на иврите лишь в 1998 г. Тогда же Врба получил почетную степень доктора Хайфского университета.

Альфред Ветцель после войны жил в Братиславе, стал журналистом и писателем. В 1963 г. вышла написанная им под псевдонимом Йозеф Ланик книга о пережитом в Аушвице “Чего не видел Данте”.

Рудольф Врба скончался в Ванкувере 27 марта 2006 г. на 82-м году жизни, пережив Альфреда на 18 лет.

---

*Оригинал