По воспоминаниям Сельцер Гершона (Гершеля)
Запись и редактирование Шекин Малка
Сельцеры жили в молдавском местечке Александрены Сынжерейского района, которое до весны 1940 года принадлежало Румынии. В местечке проживало много еврейских семей. Евреи местечка в основном занимались земледелием на арендованных землях, торговлей и различными ремёслами. Семья Гершона состояла из четырёх человек – отец Сельцер Шмиль, мать Сельцер Туба и два сына (Гершель 1934 г.р.и Аврум 1928г.р.) В этом местечке также жил дедушка со стороны матери –Рэхтер Фройке с женой Ханой, их сын Эли со своей семьёй, дочь Пая со своей семьёй и две незамужние дочери Лея и Этл.
Ни радио, ни телефона, ни электричества в те годы в местечке не было, поэтому его жители своевременно не узнали о нападении Германии на Советский Союз. Узнали они об этом тогда, когда немцы начали бомбить военный аэродром, расположенный недалеко в Бельцах. Незадолго до этого в Александренах также строился аэродром, куда был привлечён Аврум (старший брат Гершеля). Т.к. в семье была лошадь и повозка, его взяли подвозить необходимые материалы, а Гершель носил ему кушать. В первые дни войны Эли и мужа Паи призвали в Красную Армию для выполнения различных работ (строительных и др.), но ни оружия, ни обмундирования им не выдали. Они вскоре погибли. Людей, живших ранее в Румынии, как «неблагонадёжных» на фронт не брали.
Отец решил увезти семью в родной город Домбровены. Вместе с ними уехал младший брат матери, Йоси. Туда же приехала сестра отца с семьёй (Хайка, её муж Ботушанский Файвл и трое детей –Аврум 1928 г.р, Броня 1934 г.р. и Сура 1936г.р). Переночевали одну ночь, а на второй день начались еврейские погромы, хотя ещё не было здесь немцев. Громить евреев начали местные молдаване. Положение спасла одна старушка, еврейка из Текиновки, которая позвала евреев с собой и взялась вывести их из опасного места. Пошли пешком, без запасов еды и одежды, в чём были. Подошли к Днестру напротив Ямполя. За переправу в Ямполь надо было платить. Гершон не помнит точно, но предполагает, что рассчитались золотом, которое тётя Хайка спрятала в косы. Немцев в Ямполе не было. Беженцев приютили на ночь в каком-то доме. Переночевав, они поехали на узловую станцию Раздольное, где их посадили на поезд и отправили на восток. На каком-то населённом пункте Ростовской области (Гершон не помнит названия) они были сняты с поезда. Их забрал председатель колхоза в свой колхоз, ему нужны были рабочие руки, т.к. свои мужчины ушли на фронт.
Всех поселили на хуторе, определили на работу, обеспечили питанием. Когда же немцы начали приближаться, председатель колхоза ночью подал повозку, снабдил хлебом, водой и велел ехать на ближайшую железнодорожную станцию. Там их посадили в теплушку, и началась долгая и трудная дорога, с бомбёжками, остановками, манёврами и всеми тяготами, присущими беженцам. Через два месяца добрались до Казахстана. Обе семьи были распределены в село Ворошиловка, Чуйского района, Джамбульской области. Их расселили по кибиткам. Каждая кибитка состояла из одной комнаты, с маленьким окошком, глиняным полом и печкой с лежанкой. Мужчин (отца, Йоси и Файвла) сразу забрали на трудовой фронт на Урал, в город Орск. Все заботы, связанные с пропитанием и вообще выживанием, легли на плечи женщин. Гершон прекрасно понимает, что только благодаря неустанному материнскому труду, её предприимчивости, удалось пережить это трудное время. Первая зима была самой трудной и голодной. Мама и старший брат Аврум работали в колхозе. Они получали немного муки, но это не спасало от голода. Приходилось выкручиваться. Гершон вспоминает, как мама с Аврумом ходили тяпкой выкапывать из замёрзшей земли свеклу, которую в колхозе не успели убрать. Там росла высокая трава с очень крепким стеблем. Мать с Аврумом топориком нарубали её, и внутри вязанки этой травы прятали одну – две свеклинки. Когда колхоз начал выдавать на трудодни сахар, то первый полученный сахар мама с Аврумом увезли в Чуйск и там продали его. На вырученные деньги мама купила курдючий жир, перетопила его и этим жиром заправляла скудную еду. В следующем году было легче, семье выделили участок земли, на котором они посадили кукурузу, фасоль, тыкву, всё, что умели выращивать. Когда поспел урожай, купили мельничку, мололи кукурузу, из которой мама варила каши, а также она готовила еду из других выращенных овощей. Позже колхоз начал выдавать немного продуктов. Благодаря всем этим усилиям семья выжила.
По-видимому, с отцом поддерживалась связь (Гершон этого не помнит). Мать узнала, что у Шмиля открылось серьёзное лёгочное заболевание, и его из Орска переправили в госпиталь во Фрунзе. И тогда она решается вместе с детьми переехать во Фрунзе, снять там комнату и ухаживать за больным мужем. После его выздоровления они уже все вместе вернулись в Ворошиловку. С местными казахами практически не сталкивались, жили обособленно. Казахи безразлично относились к беженцам, не помогали, но и не вредили, никого не трогали. Хуже стало, когда привезли чеченцев. Появился бандитизм, грабёж и другие проблемы. В Казахстане прожили до освобождения Молдавии летом 1944 года.
Первыми уехали Ботушанские, спустя некоторое время на родину двинулись Сельцеры. В течение всего периода эвакуации не было связи с родственниками. По возвращению в родные Александрены Сельцеров ждала печальная весть – село было полностью разрушено и никого из родных в живых не осталось, все погибли. Родители мамы, её братья и сёстры с их семьями пытались эвакуироваться из Александрен, но, по-видимому, погибли в пути. Погибли также папины братья Лейбиш из Маркулешт с семьёй и Зейлик из Згурицы также с семьёй. А самый младший брат Кива в первые дни войны был призван в Красную Армию, также как мамин брат Эли и муж Паи, и также погиб. В этой войне более 20 родных семьи Гершона погибли. В живых остался только сын Лейбиша Миша. Его судьба очень интересная. Перед войной он окончил техникум в Сороках и получил диплом механика. Когда началась война, его забрали в армию мотористом на речной катер. Через два-три месяца в катер попал снаряд, и Мише оторвало правую руку. Началась гангрена, и его переправили в Самарканд. Когда он полумёртвый лежал на койке в госпитале, в него влюбилась медсестра. У неё была первая группа крови, которую она жертвовала любимому, ложилась рядом, и её кровь перекачивали Мише. Позже Миша говорил: «Во мне больше аниной крови, чем моей». Он выжил, но был растерян, не представлял, как он будет жить без правой руки. Аня забрала его из госпиталя к себе и не дала ему упасть духом. Она ему сказала: «Ты не паникуй. Учись писать левой рукой». Он научился. Хотел идти работать сторожем, но Аня возразила: «С твоей головой ты не будешь работать сторожем.» В это время в Самарканде открылись курсы бухгалтеров. Успешно закончив эти курсы, Миша устроился работать бухгалтером в Заготскот. Вскоре стал главным бухгалтером, а ещё через некоторое время при поддержке Ани он поступил и окончил Ташкентский университет по специальности «машинная обработка бухгалтерского учёта», после чего его пригласили в Ташкент на должность главного бухгалтера министерства мясо-молочной промышленности. А в начале 90-х в период большой волны «алии» они репатриировались в Израиль, как все молдавские родственники Гершона.
На всех погибших родственников заполнены Листы свидетельских показаний и переданы в музей Яд-Вашем для увековечения их имён.
