“Люди любят заглядывать в историю,
Так, говорят, заведено с давних-давних лет…”

Моё послевоенное поколение увлекалось не только играми в «войну», «партизан» и т.д., но постоянно интересовалось с ранних лет у родителей и родственников началом войны, как проходила оккупация, историей гетто, концлагерями. Много воды утекло с тех пор, но в памяти сохранились рассказы очевидцев; памятники и исторические места, при посещении которых невольно задаешься вопросом: «Как смогли евреи перенести ужасы такой войны? Как смогли в очередной раз выжить? Найти силы, мужество, терпение на фронте, в тылу, оккупированной территории, в гетто, в концлагерях?» Действительно, мы избранный народ!!!

1941 год, 22 июня… Мирная жизнь жителей подольского местечка (идише штэтл) Копайгород на 2 года и 9 месяцев была прервана сообщением ТАСС о вероломном нападении фашистской Германии на Советский Союз.

Прошла мобилизация. Из общего количества призывников почти половина из них были мои земляки-евреи. К концу июля Винницкая область была захвачена фашистами. Наступила чёрная полоса оккупации…

К этому времени численность жителей местечка возросла почти вдвое из числа, бежавших от немцев и их союзников - польских, румынских, буковинских, молдавских, западноукраинских евреев.

Ввиду компактного расположения домов захватчики уже через 3-4 дня оградили центр местечка колючей проволокой, другими подсобными материалами и создали гетто. Евреев местечка готовили к уничтожению…

Мои родители, отец - Браверман Яков Хаскелевич (1925г.р.) и мать Браверман (Абрамович) Хая Давидовна (1926г.р.) были до войны жителями м.Копайгород.

О периоде пребывания родителей в гетто мы знали немного, на наши вопросы с братом Борисом был стандартный ответ: «Со временем узнаете!». Мы понимали, что это время для папы и мамы был трудным и тяжелым, особенно в психологическом плане. А наиболее переживал отец, это была душевная травма на всю оставшуюся жизнь, папа умер в возрасте 56-ти лет.

Лишь после его смерти (1982год) мама эпизодически рассказывала о пережитом ими в гетто. К ее воспоминаниям добавились рассказы наших родственников – бывших узников гетто Копайгород, местечка в Винницкой области.

18 июля 1941 года Копайгород был оккупирован немецко–фашистcкими захватчиками. В конце сентября всех евреев немцы погнали в лагерь на железнодорожную станцию Копай, расположенную в 6-ти километрах от местечка, это был участок леса, огражденный колючей проволокой, сторожевыми вышками с пулеметами.

На фото: подъездные пути станции Копай, лагерь в 800 метрах от них в лесу. Съемка 1941 года.

Людей в лагере содержали под открытым небом. Это были кошмарные 2 месяца для стариков и молодых, людей среднего возраста и детей, которые уцелели только чудом. Каких унижений они не испытали! Но и в лагере люди читали молитвы, одевая талиты и тфилины, надеясь на спасение. Приведу один эпизод. К тестю маминого брата во время вечерней молитвы подошел немецкий офицер, издеваясь над ним и требуя отказа от иудейского вероисповедания и застрелил его на глазах у дочери и двух маленьких внуков 6-ти и 3-ёх летнего возраста.

Лишь передача территории Транснистрии под юрисдикцию румынских оккупационных властей спасла моих земляков от неминуемой гибели (в лагере находились мои бабушки, папа, мама и более двадцати близких родственников).

Для поисков еды по ночам люди пролезали под проволокой и шли в близлежащие села Кошаринцы, Шипинки, ст. Копай чтобы обменять вещи и припрятанные ценности на продукты питания. Не всегда эти вылазки заканчивались благополучно… Как-то и моя мама с группой девушек собралась сходить ночью по селам за пропитанием. Но ее не пустила тетя Зисалы (жена брата Колмана), это спасло маму от смерти, так как немецкий патруль поймал девушек и расстрелял их на месте. Среди них была племянница тети - Фрида, ей было 11 лет.

Лишь в конце ноября 1941 года всех оставшихся в живых погнали назад в Копайгород, в гетто, в опустошенные и разграбленные дома.

Папа показывал мне по дороге на станцию Копай овраг, где фашисты расстреляли его учительницу, после войны ее останки были перезахоронены на еврейском кладбище.

Мама росла в многодетной семье, отец ее умер в 1934 году, когда ей было 8 лет, а младшей сестре Беле (Бете) всего 2 годика. Фактически содержали детей бабушка Меня и старшая сестра Этя с мужем Абрашей Кацура. Все проживали в одном большом доме моего прадеда Абрума Абрамовича, которому он достался за 25 лет службы солдатом при царе Александре II.

Прокормиться в гетто было очень тяжело. Ее зарабатывали тяжелым трудом Абраша со своим братом Сонной, семья которого пришла с с.Миньковец, где всех оставшихся евреев немцы расстреляли и скинули в известковую шахту. Как-то бабушке за то, что она ощипала куры немцам, дали две ножки. С них она сварила ведро еды, где были эти ножки и горсточка кукурузной муки. Вспоминая об этом, тетя Бела говорит, что этот вкус она ощущает по сегодняшний день.

В двух комнатах дома, площадью 30-40 квадратных метров, проживал много беженцев с Румынии, Польши, Бессарабии, Буковины.

В гетто от голода, холода начались инфекционные болезни. Особенно досаждали тиф и пневмония. Лекарств не было. Много людей умерло. На еврейском кладбище 4 братских могилы невинных жертв.

Умерла в гетто, не дожив всего месяц до освобождения бабушка Меня.

Теперь о моем отце Якове (Янкеле)… Ему, пожалуй, досталось больше всех невзгод и издевательств за годы оккупации. Как раб он использовался на всех видах работ. Его, как лошадь запрягали в тележку, на которой была установлена 150-ти литровая бочка. Дорога от родника, откуда он возил воду, шла с подъемом, что требовало колоссальные силы. На самом подъеме один из местных полицаев часто вынимал пробку с бочки, вода вытекала и с криком: «Янкель – назад!!!», гнал его обратно к роднику. Так могло повторятся по несколько раз в день. И после войны, если папа видел этого нелюдя, он приходил в ярость. Лишь самообладание его не побуждало к мести.

Памятник Марян (дочери Эти), умершей в гетто.

Памятник бабушке Мене

В 1942 году его с группой узников гетто отправили в лагерь под городом Тульчин на торфоразработки. Там он пробыл около 4-х месяцев, после чего бежал. Прятался он на чердаке дома, где проживал с бабушкой. По ночам спускался чтобы поесть и размять затекшие ноги. Но не прошло и два месяца, как его нашли, сильно избили и отправили обратно в лагерь. После второго побега его прятала на чердаке тетя Зисалы.

На груди у папы была вмятина овальной формы, когда я спрашивал откуда она, он отвечал, что это его ударила рогом корова. Уже после его смерти я узнал от матери, что это от побоев прикладом карабина ему повредили грудную клетку.

20 марта 1944года пришло долгожданное освобождение. Прошли кошмарные дни, когда все узники находились на грани смерти.

20 марта 1948 года мои родители поженились, были соблюдены традиции и тайком была хупа. Со дня освобождения папа работал инспектором госдоходов Копайгородского райфинотдела. Причем, не изменил профессии до самой смерти. Мама работала на почте. В апреле 1949 года родился у них старший сын, 20 марта 1952 года – средний, в июле 1960 года – младший.

Я после окончания средней школы поступил в Рязанское военное автомобильное училище, которое закончил в 1970 году. Проходил службу до 1975 года в Белорусском военном округе, после окончания военно-инженерного факультета в 1979 году проходил службу в части Центрального подчинения Министерства обороны СССР, затем Вооруженных сил Украины и уволился по болезни в 1997году. Полковник в отставке. Имею правительственные награды. Ликвидатор аварии на Чернобыльской АЭС.

Брат Борис, после окончания высшего военного автомобильного училища проходил службу в войсках Белорусского, Забайкальского, Закавказского округов и Группе российских войск в Закавказье. Уволился в запас в 1996году, подполковник запаса. Имеет правительственные награды. Проживает в г.Винница, Украина.

Брат Игорь, окончил медицинское училище, затем педагогический институт. Работал зубным техником и учителем в школе. Проживает в Украине, г.Винница.

В центре местечка на мраморных плитах увековечены имена жителей, которые не вернулись с полей сражений. Среди них - брат матери, брат отца, брат тёти.

На кладбище в Беэр-Шеве общиной нашего местечка установлен памятный обелиск, на нём выбиты имена тех земляков-евреев, которые погибли и умерли в годы Великой Отечественной войны