Под оккупациейК началу войны мне было уже 9 лет, мы с родителями жили в Слуцке, Минской области. Отец сразу ушел на фронт и вскоре пропал без вести, о его судьбе мы так ничего и не узнали. Уже осенью 41-го в Слуцке было создано гетто для работоспособных евреев. Инвалидов, стариков, сирот, людей, которые не могли работать на немцев, сразу сажали в душегубки, вывозили за город и трупы сбрасывали в заранее приготовленные ямы. Чтобы попасть в рабочее гетто, мама записала меня сестрой, а своего отца и свекровь - моими родителями. Дедушка (т.е. мой "новый отец") был шапочником, и нас поселили в рабочем гетто. Мама подметала улицы, я ей иногда помогала. К началу войны мама была беременна и уже в гетто родила девочку. В гетто мы пережили 3-4 погрома. Спасались в замаскированном подвале ("малине"). Кроме нашей семьи там же прятались другие евреи, они говорили маме: "если ребенок начнет плакать, ты должна его задушить". В декабре 42-го стали приходить слухи о партизанах, и мы решили бежать. Мужчины, которые с нами готовили побег, не хотели брать женщин с детьми. Чтобы спасти хоть меня, мама оставила мою годовалую сестричку на знакомую старушку. Под покровом ночи группа в 16 чел. проломила дыру в заборе на окраине гетто и все побежали к лесу. Нас, однако, заметили, была погоня, но удалось добежать до леса и спрятаться. Когда мы дошли до партизанской зоны, партизаны отказались нас принять: немцы в это время приступили к блокаде партизанской зоны и партизаны опасались брать незнакомых людей да еще с детьми. Какой-то крестьянин показал нам шалаш в лесу, где мы просидели целую неделю. Другие женщины отказались прятаться в шалаше с детьми и остались в деревне дожидаться окончания блокады. Тут в деревню ворвались немцы - под видом партизан и все женщины с детьми были расстреляны. Из 16 бежавших из гетто нас осталось половина. Когда закончилась блокада, партизаны нас забрали и отвезли в деревню Дубовая Пуховичского района, где расселили женщин с детьми, а мужчины ушли в отряд. В 44-м немцы уже отступали и жгли все деревни, угоняли скот. Мы прятались в болоте, а когда вышли из болота, увидали одни пепелища... Решили возвращаться в Слуцк. По дороге нас чуть не расстрелял полицай, который прятался в лесу и кричал нам: "Жиды, мало вас били!". Но когда этот вояка услышал голоса наших солдат, которые шли за нами с гармошкой и девушками, стрелять побоялся и скрылся в лесу. Вернувшись в Слуцк, на месте гетто мы увидели один пепел. Дом, где мы жили до войны, тоже был сожжен. Мы поселились в доме, где раньше жили евреи, которые погибли. Потом мы с мамой переехали в Минск к нашим родственникам, которые каким-то чудом остались живы. Я пошла в школу и окончила ее в 1952г. Я хотела учиться дальше, но тогда евреев в Белоруссии в вузы не принимали, и я одна поехала в Литву. Там я поступила в Каунасский политехнический институт, окончила его в 57-м. Вышла замуж, родила дочь. Работала старшим инженером в институте "Промэнергопроект". В 1991 мы с дочкой и внучкой репатриировались в Израиль. Что отняла у меня война: отца, не вернувшегося с фронта, годовалую сестру, дедушку, бабушку. В гетто также погибли моя двоюродная сестра, моя тетя с больным мужем и 5 их детей. |
|
|
