Без страха и упрека
...Сколько лет мы знакомы с историком и журналистом Гришей Рейхманом? Почти четверть века. Они пролетели быстро. Мы успели абсорбироваться, «акклиматризироваться», врасти, что называется, в Эрец Исраэль, стать настоящими израильтянами, в той или иной степени, состояться, как личности творческие. И вот буквально на-днях я прочел в соцсети, что мой друг и коллега вскоре, в апреле, отмечает свое 60-летие. Уговорить Гришу на окровенный разговор было нелегко, но все же, он согласился приехать в наш Холонский клуб ветеранов, и я не мог удержаться, чтоб не задать ему свои вопросы.
- Насколько я помню, большинство твоих публикаций связаны с историей Холокоста и героизма, Второй мировой войны. А это самые различные жанры, начиная с информаций, репортажей и очерков, есть у тебя и статьи научного характера. Я подразумеваю статьи, опубликованные не в Израиле, а в научных сборниках на постсоветском пространстве... Как ты к этому пришел?
- Прежде всего, расставлю точки над "i". Этот путь был достаточно нелегким. А если без громких слов, то я, как, впрочем, мы все – продукт своего времени, не более того...
- Начнем с семьи. Поскольку она не только «ячейка общества», но и некоторая основа, сформировавшая личность. Ты, кажется, из Баку?
- Именно так. Родился и вырос я там. Баку, столица Азербайджана, сохранившийся в моей памяти, да и сегодня – это, без громких слов, благословленная земля, не знавшая антисемитизма, ужасов еврейских погромов. Если взять в историческом плане, то горские евреи поселились в Азербайджане намного раньше, чем европейские, ашкеназим, выходцы из России, Украины, Польши, Румынии, и т.д. Например, корни моей покойной бабушки по материнской линии, Симы Ионовны Кагнер – в Украине, в Ромнах Полтавской губернии. После учебы в Киеве на зубного врача переехала в Баку в начале прошлого века, где познакомилась с учителем математики Гершкой Лейбовичем Плямом, моим дедом, а в 1919 году родилась мама, будущий профессор музыки Иветта Плям. В Баку в те дни, после поражения Германии и Турции в Первой мировой войне и поражения Бакинской коммуны,стояли английские войска. Потом пришли большевики. Мама росла уже при советской власти. Мой отец, Константин Рейхман родился в Баку в 1918 году семье провизора Романа Рейхмана, о семье отца знаю немного. Отец был самым младшим из трех братьев. Вторую мировую, или, лучше, Великую Отечественную, он прошел, можно сказать, «по специальности», военным врачом. Начинал на Северном Кавказе, солдатом, окончил в Вене майором, начальником медсанбата танковго корпуса. Воевал в армии генерала Крейзера, о чем я узнал уже, разбирая документы после его смерти в в Израиле в 2001 году. Мама, живя в Баку, пережила его, уйдя в мир иной в 90 лет...
- Мама музыкант, папа врач. А ты – журналист...
- Журналистом меня, по сути, сделала...жизнь. А по образованию я историк. Родители развелись, мне было шесть лет. Мама очень хотела, чтоб я стал музыкантом, пианистом или скрипачем, поскольку обладал абсолютным слухом и другими музыкальными данными от рождения. По ряду причин я мамину традицию, как, впрочем, и отцовскую, не продолжил...
- Жалеешь?
- Нет. Четыре класса окончил как скрипач, концертом Баха, в музыкальной школе – десятилетке при Азербайджанской Государственной консерватории, в которой преподавала моя мать, а в пятый класс пошел в школу для нормальных детей. Вкус к хорошей музыке, к классике, был, все же, привит, а это главное...
- И ты решил стать историком? Что-то повлияло на выбор будущей профессии?
- «Ты не поверишь, но это – правда!». Началось еще во втором классе. Зашли после школы с одноклассником в магазин Союзпечати «Филателия». И...я за 20 копеек купил себе пять марок, посвященных событиям Великой Отечественной войны - Сталинградской и Курской битвам, обороне Киева и Ленинграда. Позже прибавились почтовые миниатюры с портретами героев той страшной войны, затем появились письма полевой почты. Работа над коллекцией требовала не только времени, но и знаний, эрудиции, обращения к научной литературе. Ведь за каждой почтовой миниатюрой – панорама исторических событий!..Записался в детский клуб, общался и со взрослыми филателистами. Это были люди в возрасте моих родителей и даже старше. Мне вообще не везло на друзей сверстников, но среди взрослых – были настоящие друзья. Среди них, например, участник войны, журналист Илья Исаакович Каменкович; морской офицер, участник войны Алексей Самуилович Тейтельбаум, многолетний председатель Бакинского отделения Всесоюзного отделения ВОФ Вадим Георгиевич Топалов. Их объединяла не только любовь к почтовой марке и всему, что связано с историей почты, но и интерес к теме Антифашистской борьбы в странах Европы в годы Второй мировой войны. Они собирали и показывали на выставках поистине уникальные почтовые отправления, сохранившие память о жертвах нацизма, и, конечно же, о наших соплеменниках. Как активиста Клуба юных филателистов меня наградили путевкой в «Артек», я участвовал в Первой Всесоюзной филателистической выставке в Киеве в 1969 году, принес республике одну из трех бронзовых медалей. Даже попал в журнал «Филателия СССР», с которым впоследствии сотрудничал, но уже после вуза и армии...
- Как я понял, ты увлекся историей «через увлечение»? Это тема той страшной войны...
- Ну, не только. Знаешь, я терпеть не мог сказки, всякие детские книженции. Первой моей «серьезной» книгой, прочитанной в возрасте 8 лет, была...монография академика Евгения Тарле «Наполеон». Мама «помогала» избежать трудностей, выбирала для меня наиболее интересные главы. Одновременно прочел и роман Леонтия Раковского «Кутузов». Но все же, больше читал о Великой Отечественной...
- Сегодня, с позиций уже прожитых 60 лет, ты смог бы честно ответить на вопрос – знал ли ты, будучи подростком, о том, что немецкие захватчики убивали евреев, или это знание пришло к тебе только в годы горбачевской «перестройки»? Ведь ты рос в Баку, в городе, до которого немцы, к счастью, не дошли...
- Прекрасно сформулированный вопрос. Понятное дело, послевоенные евреи, жившие в России, на Украине, или, в Украине, как модно сейчас говорить, в Белоруссии, в Прибалтике или Молдавии, наверняка, росли на памяти о родных, чьи жизни загубила война и ее носители – немецкие нацисты и их многочисленные приспешники, которых именуют сегодня коллаборантами. Память о Холокосте вошла в них, как составляющая их еврейского самосознания., они впитали ее с молоком матерей, нередко чудом уцелевших в зоне оккупации, или беженок от нацистов, спасшихся в советском тылу. Вообще, роль Шоа в формировании еврейской самоидентификации послевоенных поколений – тема исследований историков. С одним из авторов такого исследования, израильским историком, доктором Кириллом Феферманом, мы дружим. Но коли речь зашла обо мне – изволь. Почти не найдешь еврейской семьи, которую не задела война и Холокост. Мне было в 1967 году всего десять лет от роду, когда бабушка, светлая ей память, вручила мне три журнала «Юность», и тоном, не допускающим возражений, тихо, глядя мне в глаза, сказала: «Прочитай...» На мой вопрос «Зачем?» последовал ответ: «Ты – еврей...»...
- И что же такого было там?
- Роман Анатолия Кузнецова «Бабий Яр»!..И – это был своего рода первый урок еврейского самосознания. Роман меня тогда потряс...Но только в 1991 году, на 50-летии Бабьего Яра в Киеве мне удалось увидеть полную версию романа, не изуродованную советской цензурой. Бабушка рассказала мне, что ее родная сестра Соня Кагнер (по мужу Эскина), ее муж Яша Эскин и младшая дочь Элеонора, или, Норочка, стали жертвами гитлеровских палачей в Таганроге, не успели эвакуироваться последним пароходом. Старшая дочь Мария, или Мура, студентка мединститута, была на практике в Баку, гостила у бабушки и мамы (дед умер в 1931 году от гриппа) и осталась живой, оттуда ушла на фронт военным врачом...Уже в студенческие годы прочел «Тяжелый песок» Рыбакова». Обе книги стали своего рода фундаментом «еврейской самоидентификации». ...Пришло время, и в 1993 году, сразу же после «алии», как называют в Израиле репатриацию, я заполнил на погибших родственников Листы Свидетельских показаний и отправил их в «Яд ва-Шем»...
- Итак, марки, книги, в том числе и на еврейскую тему. Но, в основном, литература по истории, которую ты читал в школьные годы, была очень идеологизирована...
- Запоем читал исторические романы, документальные исследования, мемуарную литературу, в том числе монографии, в которых осмысливались сюжеты, связанные с историей германского нацизма и Второй мировой и Великой Отечественной войны как ее составной части. Да, конечно, это была весьма идеологизированная, «партийная» литература. Помню, как в университете наши пастыри «клевали» Александра Некрича за его «22 июня 1941 года». Тем не менее, полученные в школе и в вузе знания пригодились в будущей жизни, в Израиле. В школе как раз я и учился владеть пером. Сочинения по литературе были скорее, экскурсом в историю, осмыслением судеб литературных героев в контексте исторических событий. Именно в школе я заявил, что стану историком. Неоднократно участвовал и побеждал в исторических олимпиадах, что давало преимущество для поступления в университет...
- Как я понимаю, ты рос как гуманитарий...
- Я окончил бакинскую школу (школа №6 г. Баку), которую спустя несколько лет закончил и нынешний президент Азербайджана, Ильгам Алиев, Очень повезло на учителей – предметников: истории, литературы, иностранного. Профи в своем деле... Летом 1974 года поступил на исторический факультет в российском городе Иваново. Это был первый год после преобразования педвуза в университета. В Баку бы меня ждала специализация по востоку. А тут...Близость к Москве, библиотекам и архивам, возможность приобщиться к интересным темам, поработать не только с фотороликами, но и, если хочешь, "подышать архивной пылью...". Повезло с вузовскими педагогами, которых, как и друзей студенческих лет, поминаю добром. Спецкурс по истории Великой Отечественной нам, студентам –пятикурсникам, читал бывший член комиссии по расследованиям преступлений нацистов в Заксенхаузене доцент Юрий Якобсон, курс Новейшей истории читал специалист по немецкой историографии Второй мировой войны, профессор Андрей Мерцалов. А финалом в Ивановском госуниверситете стала в 1979 году защита диплома по теме, связанной с судьбой историка Второй мировой войны академика Александра Михайловича Самсонова и его вклада в исследование Сталинградской битвы как одной из решающих битв во Второй мировой войне. В конце 1985 года мы встретились с ним в Москве, и он выразит сожаление, что не был приглашен на ту защиту. А я тогда не мог предугадать, что одна из моих однокурсниц, Ирочка Аверьянова, с которой спишусь уже из Израиля, проникнется темой Холокоста и героизма и дважды посетит израильские семинары для российских учителей в «Яд ва-Шем» в рамках совместных программ с Российским НПЦ «Холокост», но это будет еще впереди...В вузе я сотрудничал с университетской многотиражкой, областной молодежной и партийной прессой. Окончил факультет общественных профессий как журналист – фотограф...
- И потом поехал по распределению, в сельскую школу учителем?
- Нет, вместо этого пошел в армию на полтора года. Служил в Краснознаменном Одесском военном округе. В Тирасполе. Печатался в«дивизионке» и окружной. После службы, вернувшись в Баку, женился – развелся, родлась дочь... Несколько лет проработал в бакинской прессе. Публикации иллюстрировал своими фотографиями. С камерой не расставался нигде и никогда. Производственная тематика меня не привлекала. Старался делать публикации о ветеранах войны, посылал в военные газеты статьи по филателистической тематике на военно-патритрическую тему...
- Ты был членом КПСС? Как встретил «перестройку»?
- Выйдя из комсомола по возрасту, в КПСС не вступал, Б-г миловал. Сейчас, правда, вступил в партию «Наш Дом Израиль», поскольку разделяю убеждения ее лидера Авигдора Либермана. А тогда, в годы «перестройки», в числе первых разрабатывал еврейскую тему в азербайджанской русскоязычной прессе и начал изучать иврит. Большую роль в моем становлении как «еврейского» журналиста сыграл бакинский учитель истории, коллега мой, увы, покойный Пиня Абович Калика, участник войны, чьи родители погибли в Уманском гетто. О нем следует сказать несколько слов. Калика был последовательный борец с антисемитизмом в приснопамятные советские времена и один из еврейских активистов в республике в период «перестройки». Он немало сделал для популяризации учения Януша Корчака и подвига героев восстания в Собиборе среди граждан бывшего СССР еще в те годы, когда многое было под запретом, а словосочетание «еврей-герой» было не только негласным запретом советских властей, но и могло быть приравнено к проявлению «сионизма». Учителя уже нет, но его помнят ученики по всему миру, а это – главное...
- В Баку было, знаю, уже неспокойно...Евреи начали готовиться к Алие...
- Да, осенью 1988 года в связи с событиями в Нагорном Карабахе уже было неуютно на улицах города. Но это не мешало евреям Клуба «Алеф» провести вечер - обсуждение по книге Миши Лева «Суд после приговора», рассказывающей о восстании в Собиборе, о подвиге Печерского. Организатором как раз был Пиня Калика. Мог ли я тогда предположить, что в Израиле встречусь с его участниками, с Аркадием Вайспапиром, Симхой Бяловичем и Семеном Розенфельдом?..
Были и другие интересные дела. В 1991 году я представлял одно из информагентств Азербайджана, «Хэбер-Сервис» на 50-летии трагедии Бабьего Яра в Киеве. В том же году, на Хануку прошел учебный семинар от Бар-Иланского университета по теме Холокоста и героизма в Ростове на-Дону. Потом мне прислали сертификат. А весной 1992 года на первом семинаре для журналистов, пишущих на «еврейские» темы в Голицыне у меня мимолетная встреча с профессором МГУ Семеном Моисеевичем Гуревичем, приглашенным организаторами из Посольства Израиля в России для чтения лекций. Тот,ознакомившись с моими наработками и публикациями о Холокосте и героизме, благословил на продолжение этой темы в дальнейшем творчестве. Семинар от Еврейского Агентства «Сохнут» в Израиле летом 1992 года, на который я был послан, уже владея ивритом, только укрепил его в решении репатриироваться на историческую родину. После возвращения проработал короткое время в качестве преподавателя иврита и еврейской истории в воскресной школе, вел группы взрослых людей, успел даже побыть переводчиком израильской журналистки в ее путешествии по Азербайджану и Средней Азии...
- Действительно, насыщенная жизнь... И когда ты репатриировался?
- С 5 декабря 1993 года я в Израиле. Перед отъездом на ПМЖ, как ты видишь, я уже был состоявшийся журналист, пишущий как на «военную» тему, так и по сугубо «еврейской» проблематике...
- Ты понимал, что надо начать с нуля?
- Разумеется, я был один как перст. Помог, очень помог иврит. Приходилось тяжело работать сутками и нередко не по специальности. Многие статьи писались по ночам, между уходами и приходами на работу. Но это – Израиль...Как правильно выразилась знаменитая общественная деятель Лариса Герштейн, «у нас нельзя было работать в «щадящем» режиме»...Пришлось работать на износ...
- Результаты твоего труда – не менее 200 публикаций, не так ли?
- Признаться, не считал. Возможно. Они в русскоязычной прессе Израиля, США, России, Украины, в ряде международных интернет-изданий, а также научных сборников в России, Латвии, Украины и Беларуси. В русскоязычных СМИ Израиля опубликовано немало моих переводов с иврита и английского. Несмотря на многочисленные трудности, мне повезло на замечательных людей. Это ученые из мемориального комплекса «Яд ва-Шем» Ицхак Арад, Ирит Абрамски, Арон Шнеер, Анатолий Кардаш (увы, покойный), искусствовед и педагог Елена Макарова, историк из Тель-Авивского университета Леонид Смиловицкий и другие. В Израиле стал участником ряда русскоязычных издательских и мемориальных проектов воспоминаний переживших Холокост. Издание книги в Израиле – дело неблагодарное, дорогостоящее. Не издав своей, благословляю в «большое плаванье» книги других». И таких благословлений немало...
- Назови, пожалуйста, наиболее запомнившиеся...
- Достаточно вспомнить статьи – аннотации и рецензии на документально достоверные воспоминания бывших узников нацизма Баси Цин, Николая Шаткина, Розалии Кричевской, военнопленного и партизана Давида Кагана, беженок от нацизма Сары Криль и Дани Берзин, партизанского командира Леонида Беренштейна, воина Второй мировой Михаила Миркина(США), исследователей Холокоста Арона Шнеера, Анатолия Кардаша, Шауля Фридлендера и т.д. Ну и совсем недавно благословил небольшую книгу воспоминаний бывших узников нацизма, которую подготовил к печати мой визави – Борис Бурле...
- Спасибо на добром слове. А как оценивают твою работу израильские коллеги?
- Право, даже нескромно было бы с моей стороны... По словам известного израильского историка Леонида Смиловицкого, мои статьи, будь то переводы, очерки или рецензии на тематические издания, носят исследовательский характер...
- Я знаю, что с 2000 года по 2014 год ты являлся представителем Российского Центра «Холокост» в Израиле, активно участвовал в самых разлных научных, мемориальных и издательских проектах Центра «Холокост» и Российского еврейского конгресса, связанных, в частности, с энциклопедией «Холокост на территории СССР», «Письма евреев периода Второй мировой войны», «Эстафета памяти», и др.. Шесть лет был модератором сайта Российского НПЦ «Холокост». Один из немногих был удостоен Гранта израильского Фонда «Генезис»...
- Совершенно верно. И добавь, не забудь, в какой-то степени «подсказал» три ключевых слова и твоему издательскому проекту – «Война. Холокост. Возрождение». Ну и, несмотря на достаточно плотный график работы, постоянно учился. Дважды прослушал курс от «Яд Ва-Шем» и Минобразования Израиля (тема Холокоста в киноискусстве), и представленные им на иврите итоговые работы удостоены не менее 90 баллов. После окончания одного из них, в составе группы израильских учителей и свидетелей Холокоста посетил мемориальные «еврейские» места в Польше. Поездка была весьма плодотворной.Ведь когда пишешь о Варшавском гетто или об освобождении Майданека, Аушвица, надо представлять себе место... Три моих фото из шести, вошедших в альбом по итогам участия в международном фотоконкурсе к 65-летию Победы (организатор конкурса и выставки Леонид Падруль, Израиль) были сделаны в Майданеке...
- Как ты считаешь, насколько тема Холокоста и военных преступлений нацизма связана с сегодняшними реалиями, терроризмом. Можно ли сказать, что современные арабские террористы унаследовали от гитлеровцев идею уничтожения еврейского народа?
- Вопрос нелегкий. На первый взгляд, может показаться, ничего общего нет. Но ведь недаром Бертольд Брехт предупреждал, «чрево еще плодовито, ибо способно выносить гада». У меня есть несколько злободневных публикаций, показывающих живучесть нацистской юдофобской идеологии в деяниях современных исламских террористов, достаточно вспомнить недавнюю публикацию в научном сборнике в Риге об «отце арабского нацизма» иерусалимском муфтии Аль-Хусейни, мечтавшем об уничтожении евреев нацистами в Подмандатной Палестине в годы Второй мировой войны и его современных преемниках – арабских террористах против Израиля. К сожалению, во время подготовки статьи об Аль-Хусейни я упустил одну существенную деталь – именем арабонациста – юдофоба названа улица в арабской деревне Джара в округе ха-Шарон, в Израиле. Спасибо, об этом напомнил наш коллега, журналист Лазарь Данович. Ну, для полной картины... Не остался я в стороне от российских и израильских «кинематографических» проектов, за что назван авторами фильмов в заключительных титрах среди удостоенных благодарности.
- Ты принимал личное участие в работе ряда международных конференций (в том числе и интернет-конференций), посвященных Второй мировой войне, Холокосту и героизму - в Берлине, в Риге, в Днепропетровске, в Москве, в Ростове – на-Дону, в Иерусалиме, в Новороссийске. Чему были посвящены твои выступления?
- Это мониторинг израильской русскоязычной прессы по теме Холокоста и героизма, интересные рассказы о работе по сохранению исторической памяти о подвигах соплеменников в годы Второй мировой войны, которая уже более 20 лет ведется в поистине уникальном израильском Военно-историческом музее «Энергия мужества» в г. Хадере. Я ведь уже не первый год являюсь членом Ассоциации историков «Арсенал» и научным сотрудником музея. Несколько слов о самом Военно-историческом музее. Он авторский по концепции и содержанию. Создан более 20 лет назад военным историком, подполковником Советской армии в отставке Давидом Зельвенским, который участвовал в создании и реконструкции десятков музеев (Ленинград, Томск, Кишинев и др.), преподавал курс "История войн и военного искусства" в офицерском училище и университете - одним словом, это профессионал очень высокого класса, работать с таким человеком и сплотившимся вокруг него коллективом единомышленников-волонтеров я считаю за честь. Еще в бывшем СССР Давид Зельвенский занимался сбором документальных свидетельств об участии евреев во Второй мировой и других войнах истории, даже когда это, мягко говоря, «не поощрялось». В 1994 году он прибыл в Израиль и, не обнаружив "профильных" музеев о воинах-евреях той войны, решил с помощью семьи и ветеранов создать первый в Израиле музей об участии полутора миллионов евреев в разгроме нацистского врага (открыт 24.4.95). Вместе с тем музей раскрывает многовековое военное наследие еврейского народа, участие евреев в различных войнах, в том числе в Первой и Второй мировых. Экспонируются поистине редкие реликвии: знамена, оружие, награды, форма, снаряжение, документы, фотографии и др. Центральное место занимает тема: "Еврейское население СССР в Великой Отечественной войне (1941-1945)». Таким образом, перед нами и первый музей многовековых еврейских военных традиций. Музей с первоклассной методикой и музейной педагогикой. Вот где мне выпала честь трудиться...
- Мы знаем, Давид Зельвенский оценил по достоинству твои исторические знания и умение владеть пером, фотокамерой и, конечно же, донести эти знания о вкладе воинов – евреев в разгром нацизма до самой широкой аудитории, включая как гостей Израиля, так и ивритоговорящие группы посетителей.
- Действительно, было время, когда коренные израильтяне имели весьма слабое представление о том, что судьбы мира и еврейского народа решались не только в Северной Африке или на Тихом Океане, но и на полях сражений под Москвой, Сталинградом, на Курской дуге. Думаю, причины вполне понятны. А ведь именно многомиллионная и многонациональная Красная армия, в рядах которой сражалось полмиллиона евреев, вместе с армиями стран Антигитлеровской коалиции, сломала хребет германской военной машины, именно она освобождала еврейские гетто на территории бывшего СССР и нацистские концлагеря уничтожения на территории Польши, в том числе и «фабрику смерти» Аушвиц. В музее созданы ряд документальных выставок.
- Одну из них, по моему мнению - уникальную, ты показал на международной конференции, посвященной Холокосту и еврейскому героизму в борьбе с нацизмом в Берлине, где мы вместе принимали участие в составе израильской делегации.
- Очень был рад, что мультимедийная экспозиция, посвященная участию евреев СССР в Великой Отечественной войне "На линии огня. Опыт коллективного портрета воинов-евреев", имела в Берлине большой успех. Положительные отзывы о ней в дневнике форума оставили представители более двадцати стран. Горжусь, что именно мне была поручена пропаганда этой выставки.
- Перед тем, как начать наш разговор, я позвонил Давиду Зельвенскому, и вот что он говорит о тебе: "Трудно переоценить роль и место Григория Рейхмана в многогранной музейной работе. Его публикации, лекции, экскурсии - всегда оригинальны и самобытны. Количество отснятых им событийных фотографий поражает. Он для музея делает любую порученную работу и в любое время суток. Григорий способен сегодня прилететь из Риги и завтра отправиться в Берлин, выступить в Новороссийске и затем отправиться в Брест... Причем: "...без страха и упрека"... " Мне кажется, такая оценка дорогого стоит...Ты ведь, действительно побывал в Беларуси?
- Да, в январе 2016 годая совершил почти недельную поездку в Беларусь на Международный Йом а-Шоа. Побывал в Бресте, Гродно, Минске. В частности, в Гродно, как представитель музея, принял участие в презентации в Гродненском государственном колледже имени Янки Купалы книги его сотрудника, белорусского искусствоведа Инессы Двужильной, посвященной теме Холокоста в академической музыке. Привез и предствил на презентации видеоприветствие Давида Зельвенского, барда, певца еврейского героизма Давида Блюма, поэта Игоря Хентова. За день до этого посетил Брест, куда привез из Израиля несколько интересных книг для еврейской общины и музейную экспозицию о героях – евреях, был тепло принят профессором Брестского технического университета, историком Михаилом Стрельцом, журналистом, редактором газеты «Брестский курьер» Николаем Алексеевичем Александровым, который вместе с М. Стрельцом разработал историко – публицистический проект «Имена и Времена». Два альбома с сотней постеров, посвященных Бресту, подаренные музею «Энергия мужества», уже нашли достойное применение в Израиле.
Поездка в Беларусь, встречи, участие в презентации изданий, посвященных Холокосту и героизму – все это, конечно же, нашло последующее отражение в работе нашего музея, который является инновационной площадкой для интересных разработок. И это не пустые слова: в Хадере, в музее, «работала» передвижная выставка о знаменитых евреях Бреста на базе указанного проекта в рамках встречи с прилетевшей гостьей - из Беларуси (Гродно) Инессой Двужильной и презентации ее книги о темеХолокоста в музыке. Мероприятие прошло с участием представителей Посольства Беларуси в Израиле..В прошлом году меня, кстати, упомянули и в новом документальном сборнике международного значения «Брест. Лето. 1941 год», поскольку несколько лет назад поддерживал поиск документов в Израиле. В сентябре минувшего года выступил в Новороссийске. В рамках международной научной конференции (кстати, благодаря участию Беларуси и Израиля получишей такой статус!) о войнах России в минувшем столетии и их влиянии на общественное самосознание, прочел популярную лекцию в краеведческом мемориальном музее о героизме воинов – евреев, один из которых, майор Цезарь Кунников, погибший в боях за этот город, увековечен в экспозиции Хадерского музея. Аудиторией были бывшие узники нацизма, студенты, работники музея...
- Каковы твои впечатления о российских историках, выступавших в Новороссийске, достаточно ли они уделяют внимание теме Холокоста и его последствиях?
- «Еврейская» тема, в частности, была представлена только мной. Приходилось спорить по многим вопросам. Тема Холокоста практически была как бы «притоплена» в общих рассуждениях о зверствах нацизма, но о конкретике именно Холокоста я ничего серьезного не нашел... Невольно пришел к мысли, что даже многогранная деятельность Российского Центра «Холокост» в течение более чем 25 лет существования не смогла переломить ситуацию. В России не рассматривают Холокост как часть российской истории. Честь российских коллег в моих глазах спас мой друг и коллега, доктор исторических наук Евгений Кринко. В своей книге (совм. с С. Кропачевым) о потерях населения СССР в 1937-45 гг. он дал целую главу о становлении и развитии постсоветской, российской историографии Холокоста...
- Ты живешь в Ашдоде. Твои публикации есть и в газетах южного округа.
- Веду проект «Морешет» - «Традиция» при поддержке Ашдодского муниципалитета. В центре внимания ветераны Второй мировой, бывшие узники, беженцы от войны. Но конечно, не замыкаюсь в местной тематике. Недавно вышла моя статья в израильской газете «Вести» об участии евреев в восстании 1956-го года в Венгрии. Собраны и проанализированы открытые источники, но - малоизвестные страницы еврейской истории.
- Гриша, я знаю, ты очень критически относишься к пожеланию «до 120». Чего ты сам себе желаешь?
- Желать человеку абстрактного долголетия – это издеваться над природой и здравым смыслом. Никто ведь не хочет медленно превращаться в беспомощное чахнущее растеньице...Хочется сохранить свое здоровье. Чтобы жить, работать чтобы потом поездить и посмотреть мир, достойно жить после выхода на пенсию и иметь возможность помогать семье дочери, которая здесь живет, отслужила в армии и работает по специальности. У меня внучка и внук... Хочется еще быть полезным в качестве... дедушки...
- Большое тебе спасибо за честный и откровенный разговор...
Редколлегия сайта
сердечно поздравляет нашего автора Григория Рейхмана с круглой датой 60! - Не только потому, что он наш и автор, но и потому, что хороший человек.Здоровья и удачи!
