Плечом к плечу с мужчинами…
Когда в Нью-Йорке, в центре Шорфронт проходили митинги или марши в память узников Минского гетто, я всегда обращала внимание на двух неразлучных подруг Цилю Ботвинник-Лупьян и Славу Гебелеву-Асташинскую. Дружбе этой было много десятилетий, ещё с довоенных лет. Несмотря на, преклонный возраст, женщины держались энергично, бодро. Они с достоинствоим поднимались на сцену и делились воспоминаниями о боевой молодости. В 1941, попав за колючую проволоку Минского гетто, они встали в первые ряды борцов с гитлеровцами—сначала в подполье гетто, а затем в партизанах.
Мы встречались с этими замечательными женщинами в Минске. А потом был большой перерыв. Подруги с семьями очень давно переехали в США. Мы с мужем оказались здесь значительно позже. Узнав, что дочери Михаила Гебелева живут в Баффало и зная, что я пишу об отце, лидеры еврейских ассоциаций в Нью-Йорке стали приглашать меня с мужем на встречи бывших узников гетто. Здесь вновь я увидела Цилю и Славу. Ко мне они относились с материнской нежностью и теплотой. «Светочка, как мы рады тебя видеть,- повторяла Циля Ботвинник, - ты ведь дочь Михаила Гебелева. Он давал нам боевые задания». А Слава Гебелева, по второму мужу Асташинская, приходилась мне и моим сёстрам тётей по отцу. Она было замужем за младшим братом папы, погибшем в гетто. Однажды в Шорфронте тётя Слава протянула мне большой конверт: «Ты занимаешься историей гетто. Здесь мои воспоминания. Опубликуй. Пусть люди знают, о том как сражались с фашистами еврейские женщины. Плечом к плечу с мужчинами...»
Я поблагодарила тётю Славу, взяла конверт и открыла его. Первые же строки меня взволновали. Слева от слова « Воспоминания» я увидела написанные широким почерком слова: «Снимите копию для т. Купреевой А. П. 29.11.1979. Филимонов»
Знакомые, дорогие для меня имена Анны Павловны Купреевой и заведующего отделом, в котором она работала, Александра Андреевича Филимонова. Как раз в 1979-ом Анна Павловна позвонила мне и попросила помочь ей в её работе над историей подполья Минского гетто. За эти годы было сделано немало. И сегодня я опять читаю и правлю воспоминания одной из участниц тех давних героических событий.
Воспоминания Славы Соломоновны Гебелевой-Асташинской — подпольщицы и партизанки:
Война застала нас врасплох. Как сотни минчан, мы бежали из города как только начались бомбёжки. Но разве убежишь с больной матерью на руках. Она не могла сама передвигаться. Пришлось возвращаться в Минск, который был уже занят немцами. Мы вернулись в свой дом на улице Замковой, которая позже вошла в район гетто.
Как только мы вернулись, я начала разыскивать друзей, так же, как и мы, застрявших в Минске. Я нашла Цилю Ботвинник, Рахиль Кублину и Розу Липскую.
Всех их я знала до войны. Встретившись, мы стали советоваться, что делать. Мы не могли сидеть сложа руки. Нужно действовать! Сразу после оккупации фашисты организовали в деревне Дрозды близ Минска лагерь для военнопленных и мужчин из гражданского населения в возрасте от 15 до 45 лет. Мы решили собирать продукты и одежду для узников лагеря, особенно для военнопленных. .Переодевшись, они могли бы перейти на территорию гражданского населения лагеря, от которой были отделены лишь толстым канатом. А оттуда было легче выбраться на свободу. И вот с нашей помощью было спасено 15 военнопленных офицерского состава.
С первых дней организации Минского гетто фашисты оградили этот район колючей проволокой в пять рядов. Они систематически истребляли население гетто. В августе 1941 года немцы организовали облавы на молодых мужчин и женщин. Таких облав в течение месяца было три: 14, 26 и 31-го августа. В этих акциях погибли 10 тысяч человек. В одной из облав 14 августа погиб мой муж. Мы с матерью перебрались в Столпецкий переулок 5, где жили родные мужа, их отец Лейба. Жил здесь и брат мужа Михаил Гебелев—один из руководителей подполья Минского гетто. Эта квартира была конспиративной. Сюда на совещания приходили Гирш Смоляр, Владимир Кравчинский, Арон Фитерсон, Роза Липская, Евель Рольбин, Циля Ботвинник, Эмма Родова, Лена Майзельс и другие., Большинство из них Гебелев знал до войны, как например, Розу Липскую, Цилю Ботвинник, Эмму Родову, с которыми вместе работал в разные годы. Войдя в состав руководящей тройки подпольной организации Минского гетто, Михаил Гебелев отвечал за связь с городским подпольем. До войны он был инструктором Сталинского райкома партии в Минске, курировал многие партийные и комсомольские организации. Он хорошо знал город и людей. И потому именно ему был поручен такой участок работы. В помощь Гебелеву выделили связных Хасю Пруслину, Берту Либо, Эмму Родову, Давида Герцика, Клару Железняк-Горелик, Нину Лис. В эту группу включили и меня.
Михаил Гебелев давал нам конкретные задания. Он часто приносил из русского района газеты, листовки, сводки Совинформбюро. Я, Катя Цирлина, Соня Фитерсон, Рахиль Кублина переписывали материалы от руки и распространяли их среди населения.
По заданию Гебелева я ходила на улицу Республиканскую, где жили Матвей Пруслин и его сёстры Хася и Белла..Они с первых дней организации гетто включились в активную борьбу против оккупантов. Матвей Пруслин—бывший заведующий отделом Сталинского райкома партии—по рекомендации Гебелева вошёл в состав руководящей тройки подполья Минского гетто. Бесстрашной подпольщицей была Хася Пруслина. Она активно работала как в районе гетто, так и в городском подполье. Пруслина была секретарём подпольной группы в русском районе. По заданию Гебелева Хася Пруслина с помощью наших женщин устраивала еврейских детей в детские дома русских районов. Благодаря ей и другим активисткам было спасено от гибели много детей. Михаил Гебелев очень ценил Розу Липскую, которая не щадя ни себя, ни маленького сынишку Феликса, выполняла ответственные задания подпольной организации, возглавляя одну из групп подполья. Я хорошо знала Цилю Ботвинник ещё с 1933 года по совместной работе в системе потребкооперации. Циле приходилось в гетто особенно нелегко. Она ждала ребёнка. У неё опухли ноги, она постоянно чувствовала недомогание. Но несмотря на это, она ходила со мной и Катей Цирлиной собирать тёплую одежду, доставала медикаменты и перевязочные материалы, которые подпольщики переправляли партизанам. Катя, Циля и я входили в состав группы Розы Липской. Кроме того, Мне часто приходилось ходить в русский район по заданию Гебелева. Внешне я не была похожа на еврейку. Мне достали паспорт на имя Куксы Славы Семёновны. Несколько раз я ходила для налаживания связи на улицу Немигу к подпольщику Назарию Герасименко, с которым Гебелев до войны работал в Сталинском райкоме партии. Вся семья Герасименко участвовала в городском подполье. Он прятал в своей квартире подпольщиков из гетто. Там, перед уходом в партизаны скрывался организатор подполья гетто Гирш Смоляр. Я также разыскала в русском районе подпольщика Толика, фамилию его не помню, в доме напротив 2-ой городской больницы по улице Горького, от которого зависело выполнение важного задания. Михаил Гебелев работал столяром в русском районе в магазине напротив Дома правительства. Когда у него не было возможности придти в гетто, я ходила к нему на работу, и он передавал различные поручения для подпольщиков геттовской организации. Матвею Пруслину я передавала адреса конспиративных квартир, явок, сводки Совинформбюро. Приходилоь бывать на улице Ратомской 20, где проживал секретарь подпольной десятки Евель Рольбин. В этой группе активно работал бесстрашный подпольщик Арон Фитерсон. Он выполнял специальные задания по приобретению оружия. У него был надёжный человек в русском районе, который помогал приобретать личное оружие. Как-то Фитерсон случайно обнаружил на территории гетто в развалинах по улице Зелёной целый клад — 6 винтовок и 800 патронов. Всё это Арон перенёс в дом Евеля Рольбина, сын которого помогал ему. Фитерсон умел добывать нужную подпольщикам информацию, предупреждал о готовящихся налётах на конспиративные квартиры.
Руководству подполья необходимо было всегда быть в центре событий, знать, что делается в еврейском комитете, на бирже труда, узнавать, когда ожидаются фашистские акции в гетто, чтобы своевременно предупредить население. Эти задания выполняли Зяма Серебрянский, Гирш Рудицер, Зяма Окунь. Подпольщики Арон Фитерсон и Самуил Каждан были прикреплены к мастерским гетто. Они старались выносить оттуда всё, что может пригодиться партизанам, особенно боеприпасы, одежду...
В нашей группе активно работали Циля Ботвинник, Соня Дуберштейн, Лена Певзнер, Катя Цирлина, Рахиль Кублина, Бася Черняк, Роза Канторович, Фаня Грингауз и другие. Подпольным руководством гетто в нелегальных квартирах были организованы маленькие мастерские, где мы шили маскировочные халаты, рукавицы и другую одежду необходимую для людей уходящих в партизаны. Меня направили работать на склад швейных мастерских немецкой военной части в Слепянке. В этих мастерских шили меховые телогрейки, полушубки, рукавицы и тёплые брюки. При упаковке полушубков мы, подпольщицы, старались их разрезать, в пальцы меховых перчаток вкладывали иголки.. А главное мы ухитрялись воровать выкроенные детали, а в гетто мы шили из них телогрейки, ушанки, рукавицы и передавали в партизанские отряды.
В начале 1942 года Роза Липская узнала от наших подпольщиков, работавших на бирже труда, что в немецкие оружейные мастерские набирают рабочих. Липской удалось устроить туда Цилю Ботвинник и Катю Цирлину. Они получили задание любым способом выносить оттуда как можно больше оружия.
Циля и Катя работали в очень тяжёлых условиях. За всеми рабочими в оружейных мастерских постоянно следили. Малейшее замечание, и тут же немцы выводили во двор и расстреливали. Однако наших отважных женщин это не останавливало. Они вредили врагам как могли. Они старались неправильно собирать винтовки, пулемёты и запчасти к ним. Особенно они проделывали это, когда работали на упаковке оружия. Освоившись в мастерской, Ботвинник и Цирлина начали выносить затворы с подающими механизмами и магазинные коробки. Всё это они делали разными способами. Использовали банки для супа с двойным дном, обували на работу просторные резиновые сапоги и прятали в них части от винтовок. Мне и Арону Фитерсону было поручено к приходу рабочих колонн быть у ворот гетто и встречать Катю и Цилю., чтобы забирать их опасный груз. Принесённое ими оружие мы прятали в «малинах», а потом вооружали наших товарищей, уходящих в лес..
Но работать подпольщикам становилось всё сложнее. Один за другим следовали погромы.7 ноября 1941-го фашисты зверски уничтожили 17 тысяч евреев. 20 ноября ещё один зверский погром. Уничтожено 5 тысяч узников гетто.
Реки крови льются 2 марта, 18 июля 1942 года. Предательства, облавы, неосторожность уносят жизни самых отважных наших товарищей. Яков Киркаешта, Натан Вайнгауз, Зяма Окунь, Эмма Родова, Нина Лис, Абрам Налибоцкий, Лев Кулик, Матвей Пруслин, Самуил Каждан, Давид Герцик, Григорий Рубин, Ханан Гусинов, Дора Берсон, Берта Либо... 46 бесстрашных подпольщиков погибли в борьбе с ненавистными фашистами. Самым страшным ударом для подполья была гибель Михаила Гебелева, который был не только секретарём подпольного райкома гетто, но и активным работником городского подпольного комитета. Совершая чудеса героизма, он не думал о собственной безопасности. Подпольщики сделали всё возможное, чтобы вызволить Гебелева из рук гестаповцев. Но из этого ничего не вышло. Один из наиболее героических сынов Минского гетто погиб.
Задачи у оставшихся подпольщиков были сложные. А людей, способных выполнить их становилось всё меньше. Ушёл в партизаны Гирш Смоляр и другие подпольщики. Смоляр поддерживал с нами связь через проводников партизанских отрядов. Мы отправляли с ними людей из гетто в партизаны. Наша подпольная группа не прекращала свою работу до ухода в лес. Смоляр прислал за нами проводника. В июле 1943 года, когда всё было тщательно подготовлено, мы вышли ночью из гетто. С собой в отряд мы унесли 55 затворов с подающими механизмами, и магазин с коробками, 7 винтовок, 1 обрез, 3 пистолета, 25 фонариков, много медикаментов, пишущую машинку, махорку, лампы к радиоприёмникам, патроны к винтовкам. Путь наш был очень труден. Но мы достигли цели. Часть из нас сражалась до освобождения Белоруссии в отряде номер 106 Шолома Зорина, часть – в отряде имени Кутузова партизанской бригады имени Фрунзе. Здесь активно воевала Циля Ботвинник. Она принесла с собой в отряд чешскую винтовку, которую собрала из частей, вынесенных из оружейных мастерских. В отряде Циля показывала пример мужчинам своей смелостью и героизмом. Она стала одной из самых храбрых диверсанток в подрывной группе лейтенанта Арона Шмушкевича. Циля Ботвинник взорвала пять немецких эшелонов.
...Время идёт, но прошлое не забывается. И сколько бы мы ни прожили, всегда будут свежи раны, нанесённые войной. Никогда не забудут чудовищных злодеяний гитлеровцев, уничтоживших сто тысяч узников Минского гетто.
Так заканчиваются воспоминания тёти Славы. Мне бы хотелось к ним кое-что добавить. Война оставила много шрамов в сердцах подруг. Погибли мужья. Циля Ботвинник, которая летом сорок первого ждала ребёнка, осенью родила девочку. Не желая подвергать малышку опасности, подпольщица по совету друзей отдала дочку надёжным людям в русский район. После войны Циля в течение нескольких лет искала дочурку, но та исчезла бесследно. Жизнь, однако, брала своё.
Слава и Циля снова вышли замуж. Сын тёти Славы-- Гилел и сыновья Цили –Семён и Яша росли вместе. С разницей в несколько лет семьи переехали в США, обосновались в Нью-Йорке. Гилел Асташинский –бизнесмен, Семён и Яша Лупьян — врачи. Их дети тоже медики. В прошлом году в возрасте 92 лет умерла тётя Слава. Циле в конце прошлого года исполнилось 90. Она старается не отставать от жизни. А самое святое – воспоминания о грозных временах, когда отважные женщины защищали свободу и независимость своей страны, хранят их сыновья. Хранят они награды матерей, которых удостоены женщины за боевые подвиги. Я спросила у Гилела Асташинского, у Семёна Лупьяна: «Хотели бы вы поехать в Минск в октябре на 65-летие памяти узников Минского гетто?». «Если бы не наша занятость, мы бы обязательно поехали в Минск, - ответили они. — Но уверены, что на мемориальных митингах будут вспоминать бесстрашных подпольщиков и партизан. И возможно вспомнят наших боевых мам, которыми мы так гордимся!»
