Мгновения
радости Все дальше и дальше уходят события прошедшей войны. Было все: и ужасы, и
страхи, и переживания, и какие-то капельки радости и гордости за
мужество, стойкость нашего народа, за солидарность, сопереживание,
гуманность и сочувствие, за братскую помощь в ту тяжелую пору, что
помогло выжить многим людям. … Позади остались мучения и ужасы в концлагере «Печора», удачный побег и
другие события. Сегодня мне хочется поведать о двух знаменательных
событиях в моей жизни. Первое произошло 19 марта 1944 года - в день освобождения гетто в
местечке Джурин Винницкой области. Накануне вечером по местечку прошел слух, что завтра нас освободят. Мы
не знали, что делать – радоваться или переживать по двум причинам. За неделю до этого немецкое командование решило организовать линию
обороны в местечке, используя гористую местность и тот факт, что из
верхней точки местечка (возле ветлечебницы) хорошо просматривалась
дорога Москва – Кишинев. Через местечко проследовала немецкая
артиллеристкая часть. Мы, мальчишки, успели незаметно кое-что разглядеть
(немцам было не до нас). Орудия установили вдали от местечка.
Подразделение разместилось в местечке. У нас в доме поселились три
немца. Один из них немного говорил по-русски. Про другого мы узнали, что
он член нацисткой партии. Это были уже не немцы образца 1941 года. Они
были жалкими, подавленными и четко представляли себе перспективу. Днем
они уходили рыть окопы, вечером приходили ночевать. В угол ставили
автоматы, гранаты, что представляло для нас, мальчишек, интерес. Один из
немцев взял на руки мою сестру Полину и, прослезившись, сказал, что у
него в Германии осталась жена и двое детей ( вряд ли он их еще увидит),
подарил ей бусы, которые «заготовил» для своих дочерей. Предупредил быть
осторожным с тем рыжим немцем, который, издыхая, люто ненавидел евреев.
Они ушли утром 18 марта, объяснив, что офицер покинул их, обещал сюда
вернуться с танками. Но они недалеко ушли: 20 марта их, уже пленных,
пригнали в местечко и поместили в конюшне. Мой брат Миша прибежал
радостный и сообщил: “Мама я видел, как вели пленных и среди них был
«хороший немец»»! Он схватил кусок хлеба и побежал передать этому немцу. Вторая причина, сдерживавшая нашу радость – это боязнь провокации. Были
случаи, когда в других местечках распускались такие слухи, и когда
начиналось ликование, прибегали румыны и полицаи и уничтожали ликующих. Однако, у нас все прошло нормально. Ночь была спокойной. Тем не менее,
утром евреи стали «вылезать» из своих жилищ, осторожно оглядываясь и
прислушиваясь. День был хмурым, облачным, снега уже не было, но было холодновато. Люди
стали собираться на «пятачке» - в центре местечка, ожидая чуда. И вот
появились наши освободители! Это была группа из 10-12 человек, плохо
одетых (во что попало: от фуфаек до немецких шинелей), грязных,
измученных - партизаны близлежащего отряда и одна полуслепая лошадь. Мы
поначалу опешили. Особенно хорошо это было видно на лицах румынских
евреев, изгнанных из Румынии и Буковины в Джурин. Они не могли понять,
от кого бежала до зубов вооруженная немецкая армия. И только когда по
дороге на Кишинев пошли регулярные части Красной Армии, сомнения и
вопросы перестали возникать. А местечко ликовало! Все поздравляли друг друга, обнимались, целовались,
радовались счастливому освобождению, со слезами на глазах благодарили
освободителей. И хотя день был пасмурным - для меня он самым светлым,
теплым, радостным и незабываемым! Не обошлось и без курьезов. Партизаны поймали итальянца (мы их различали
по шинели – она была светлее немецкой) и вели его в свой символический
штаб. Прибежавшая бабушка, не разобравшись, кто есть кто, бросилась на
шею пленного и стала его благодарить. Но настоящий партизан сказал ей:
- Бабушка, это ведь немец! - Да?!- и тогда, размахнувшись, под гогот толпы она отвесила ему крепкую
оплеуху. Дальнейшую расправу остановил партизан, объяснив, что это уже
военнопленный и устраивать самосуд нельзя. Многим хотелось выйти за пределы местечка, чего раньше сделать было
невозможно и они ринулись (я в том числе) через мост. Но этот порыв
быстро затормозился, так как в небе появились 28 самолетов. Многие не
стали обращать внимание на этот факт и говорили: - Что вы остановились, чего испугались, это ведь наши самолеты! Но
интуиция и небогатый опыт (мы, пацаны, по гулу различали самолеты)
заставили многих повернуть обратно. И не зря! Самолеты, развернувшись
над местечком, выстроились в ряд и стали пикировать на заводскую трубу,
действовавшего до войны сахарного завода. Я четко видел, как у первого
самолета раскрылось «брюхо» и что-то стало вываливаться, кувыркаясь
(красивое зрелище до момента касания бомбы с землей), а затем мощный
грохот, столб пыли и дыма. Я уткнулся лицом в землю и весь дрожал от
страха. Самолеты отбомбились и улетели, так и не попав в трубу. Во время
бомбежки погиб один человек. Позже мы узнали, что нас бомбили по ошибке
вместо действующего сахзавода, находящегося в 12 км от нас, который
немцы не успели взорвать при отступлении. Через несколько дней началось передвижение войск – готовилась Ясско–
Кишиневская операция. Это было грандиозное зрелище! Ни у кого уже не
возникало вопросов, от кого бежала немецкая армия. Мы дневали и ночевали
у трассы. С гордостью наблюдали за передвижением войск. Походным маршем
шла пехота, с грохотом проходили танки и артиллерия, величественно
двигались «Катюши», закрытые брезентом. Остановок, привалов не было.
Войска шли днем и ночью. У нас не было что дарить солдатам, но мы махали
руками и кричали «ура» каждому подразделению. У одной из «Катюш» что-то
сломалось. Они заехали во двор у дороги и стали ремонтировать. Кто-то из
наших взрослых «унюхал», что командир «Катюши» еврей, а так как наступил
«Песах», то его пригласили к седеру. Он рассказал нам о своем боевом
пути, благодарил за приглашение, сказал, что оно скрасило его боевые
будни. К сожалению, память не сохранила ни имени, ни фамилии этого
офицера. До окончательной победы оставалось чуть больше года.
А в местечке стала налаживаться жизнь. Каждый день почта приносила то
радостные весточки, а то грустные, их читали все вместе. Стали
возвращаться раненые. Все местечко потряс такой случай. В Джурине жила семья Герман. Дочь Роза
до войны вышла замуж за Артема Свинобоя (украинца). Это, как всегда,
шокировало местечковых. Но чувство молодых было глубоким и искренним, и
они не обращали внимания на мнение окружающих. Жили они в любви и
согласии и родилось у них трое детей. Полного спокойствия в местечке долго не было. Джурин находится в 40 км
от станции Жмеринка и в 30 км от станции Вапнярка. Это узловые станции,
и там всегда скапливались воинские эшелоны. Немцы постоянно бомбили эти
станции, а зарево пожара было видно в местечко часами. Но гораздо хуже
было другое испытание. В темные, пасмурные ночи они перед бомбежкой
спускали на парашютах осветительные ракеты. Иногда, в зависимости от
направления ветра, они начинали их запускать над местечком. Представьте
себе такой кошмар: ночь и вдруг становится светло, как днем, над тобой
гудят самолеты, но их не видно и ты не знаешь куда бежать. Первоначально
мы очень пугались и убегали из домов в поле, пережидали там этот ужас, а
эатем привыкли и оставались дома. Все это продолжалось довольно долго. Постепенно фронт уходил все дальше и дальше и становилось спокойнее, но
каждый день напоминал, что идет война. Мы с большим волнением и
вниманием слушали сводки с фронтов, которые читал Левитан (у нас
появилось радио), а затем передавали их содержание соседям. И вот наступил этот радостный, долгожданный День! Он стал второй
памятной датой в моей жизни. Это 9 мая 1945 года! Утром Левитан объявил
о капитуляции Германии и об окончании войны. Мы все припали к
репродуктору и старались запомнить каждое слово, но в ушах звучало
главное: Победа! Победа! Победа! Затем я побежал к соседям поделиться радостной вестью. День был
солнечный, теплый, уже расцвела сирень, которая придавала этому дню
особую радость и красоту. Запомнился такой эпизод. У соседей напротив
был небольшой каменный сарайчик, где они хранили топливо. Но так как он
не был привязан к дому, то мы считали, что во время обстрела, бомбежки в
нем безопаснее и всю войну он служил нам убежищем. Выбежав 9 мая на
крыльцо, я в радости и не заметил, что сарайчика нет, он просто
развалился, как будто тоже ждал этого дня и счел свой долг перед нами
выполненным. А местечко ликовало! Все поздравляли друг друга. Мы уже были
школьниками. В школе прошла торжественная линейка - какие уроки?!
Победа! Вскоре стали возвращаться победители. Мы снова «оккупировали» трассу. У
дороги остановился полковой оркестр и кавалерия прошагала торжественно и
величественно. Пехота возвращалась на машинах. Мы бросали им цветы и
провожали восторженными возгласами, солдаты бросали нам конфеты,
шоколад, карандаши, ручки. Много событий, судеб прошло перед моими глазами за мою жизнь, но эти два
дня -19 марта 1944года и 9 мая 1945 года навсегда останутся в моей
памяти. |
|
|