Список Арема - продолжение

Яков Хельмер

Заканчивая свой очерк «Список Арема»,  я и не предполагал, что в процессе своих поисков натолкнусь на продолжении этой истории.

Оказывается, Вили Арем принимал участие в операции по спасению еще одной семьи. Но все по порядку.

В местечке Немиров Винницкой области жила большая семья Розенгафтов: Герш (Гриша) Абрамович и Мария Шаевна Розенгафт-Гуральник. У них было трое детей: Шеля (1929 года рождения), Яша (1934) и Абраша (1938). У Марии Шаевны было две сестры: Дора (1900) и Соня (1904). Соня вышла замуж за Абрама Дашевского и у них в 1940 году родилась дочка Шелечка. С ними жили две бабушки Хона и Фейга, а также дедушка Давид. Вот в таком составе эта большая семья встретила войну. Гришу забрали в армию, но он, вырвавшись из окружения, вернулся в Немиров.

22 июля немцы вошли в Немиров и, вскоре, согнали всех евреев в гетто, которое получилось из двух улиц, обнесенных колючей проволокой. Там издевались, глумились над ними, заставили носить белую повязку со звездой Давида, заставляли выполнять тяжелые работы. При этом отобрали специалистов: портных, сапожников, а остальных использовали для хозяйственных работ: стирка, уборка, работа в огороде. В гетто было согнано около 11000 евреев. Вне гетто остались хорошие друзья, соседи (украинцы) с довоенного времени, они и поддерживали людей в гетто, чем могли.

Накануне, вечером 23 ноября 1941 года Вера Илларионовна Туник предупредила семью Розенгафтов, что в город прибыла эсесовская часть для кровавой акции. Семья принимает решение: Дора и Соня со всеми детьми уходят к Туникам. Герш, Мария и Абрам уходят в лес, а бабушки Хона, Фейга и дедушка Давид остаются в гетто.

На рассвете началась расправа! Всех выводили из гетто под конвоем и вели в Дом культуры. Там проводили сортировку: крепких молодых людей в одну сторону, а стариков, женщин с детьми грузили на машины и везли к последнему пристанищу – там уже были выкопаны ямы-траншеи длиной 15 метров, глубиной 3 метра и шириной 6 метров. Там несчастных раздевали, отбирали все, что у них было и расстреливали. Ровно в 18-00 (немецкая пунктуальность) акция была закончена с результатом 9000 убитых.

В живых осталось около 3000 евреев, и они решают вернуться в гетто. Вскоре собрались все остальные члены семьи, кроме бабушек. Все понимали, что их оставили в живых ненадолго. Всех мучил вопрос: « Что делать дальше?» Соня отдала Шелечку Вере Туник и та вместе со своими двумя детьми увозит их к своей матери в Калиновку (70км.), подальше от Немирова. Шелю – большую с января по апрель прячет друг отца в селе – 14 км. От Немирова. Затем пришлось ее забрать в гетто, чтобы отмыть и вывести вшей. В это время, 26 июня 1942 года, начинается вторая акция уничтожения евреев. Они успевают укрыться в « секрете», это был подвал, вход был из кухни и его прикрывал огромный резной буфет. В этом подвале собралось около 50 человек. Там оказалась молодая пара с шестимесячным ребенком. Ребенок все время плакал, мать давала ему грудь, но он не успокаивался. А палачи шумели во дворе. Собравшиеся приговорили его к смерти. Исполнил приговор отец: накрыл малыша подушкой и он умолк. Но остальные стали задыхаться: отдушины сверху забились. Дышать стало невозможно, и они были вынуждены покинуть убежище. Там их сразу подхватили палачи и погнали в синагогу. В синагоге собралось много людей, стоял плач, крик – все понимали, что настает их последний час. Затем всех выгнали во двор, и началась новая сортировка. Вспоминает Шеля Розенгафт (Мостовая):

- Тетю Дору и тетю Соню, дядю Абрашу отобрали в одну сторону, а я осталась в другой стороне. Они стали звать меня к себе, и я стала протискиваться между солдатами. Так как я была рослая девочка. то меня пропустили. В этой группе оказалось около 200 человек. Остальных стали грузить на машины. Там был настоящий кошмар: стариков, которые не могли залезть на машину, полицаи избивали, хватали за руки и ноги и забрасывали в кузов, как бревна; маленького ребенка немец вырвал у матери и, схватив за ножки, разбил его об кузов. Остальных завели в дом, еще раз рассортировали и забрали все драгоценности.

Каждый день нас отводили на работу. Больных увозили и расстреливали.

В лагере организовалась подпольная группа. Но кто-то донес, их арестовали и расстреляли. Так погиб Абрам Дашевский.

В ноябре Шелю разыскал Ефрем Козлов. Это был старик лет 70 из старообрядцев. Он рассказал ей, что в октябре перевез через Южный Буг ее родителей с братьями Яшей и Абрашей, поклялся матери разыскать Шелю и привести к ней.

Шеля вспоминает:

- Козлов сказал, чтобы после работы я в лагерь не возвращалась, а спряталась в лесу, а вечером он меня заберет и переправит на другой берег. Я очень обрадовалась этой весточке, ведь я ничего не знала о судьбе моих родителей, братьев. Не знала и о том, что есть румынская зона, где евреев не убивают. Но в тот же день уйти отказалась: ведь в гетто оставались тетя Соня и тетя Дора, если я не приду- их расстреляют. Но попросила его связаться с другом нашей семьи Радионовым и вместе придумать план нашего спасения.

И план созрел! В январе 1943 года, в воскресенье, их переодели в крестьянскую одежду, снабдили корзинами, которые носят крестьяне через плечо и к концу дня, когда крестьяне расходятся с базара, они двинулись в путь. Возглавлял « команду» Козлов. Он привел их в село, которое находилось в 18 км, от Немирова. Там они немного подкрепились и ранним утром двинулись к Бугу. По льду перешли на противоположный берег. Козлов детально объяснил им дальнейший маршрут и распрощался с ними. Дальше они пошли одни. Они уже знали, что родители с мальчиками находятся в Могилев-Подольске, но туда идти далеко, но так, как их путь пролегал через местечко Джурин, то было решено разыскать там подругу Марии Фаню Шнайдер и попросить их приютить. Через двое суток они добрались до Джурина, разыскали в гетто семью Шнайдеров: Фаню, Йосифа, дочь Маню, сыновей и остановились у них. Но кто-то донес, что они пришлые и их арестовали, избили и бросили в подвал. Утром, с помощью Шнайдеров, представителей еврейской общины гетто и выкупа, их освободили. Они в тесноте разместились в доме Шнайдеров.

Далее Шеля вспоминает:

- В этом гетто тоже было несладко. Люди умирали от голода и болезней. Каждый день хоронили десятки умерших. Но здесь не убивали. Жили впроголодь. Я ходила в поле, собирала свеклу, тетя варила ее. Отвар заменял нам чай, а саму свеклу ели вприкуску. Затем наладилась связь с родителями в Могилев- Подольске. Они сообщили, что при первой же возможности они постараются с нами соединиться. И действительно, в апреле 1943 года, при помощи Арема и Купершмидта, папа, мама и братики приехали в Джурин. Йосиф Шнайдер нанял нам времянку эа пределами гетто, что тоже было нелегко, мы там поселились и продолжилась борьба за выживание. Мы не могли нарадоваться друг-другом. Нас интересовал вопрос, как им удалось спастись?

И отец рассказал нам, как это было.:

- Когда я Шелю привел в село близ станции Каролина, то Маню и сыновей отвел в другое село. Это было село Рубань в 12 км от Немирова и 18 км от Каролины. Там жил мой друг врач Михаил Оссовский, который согласился их спрятать. Так как я работал на станции грузчиком, то мог свободно передвигаться. Это мне помогло привести и спрятать Маню с детьми у Оссовского. Их разместили на чердаке сарая. Их надо было прятать не только от немцев, но и от соседей. Два раза в день им приносили еду и воду, а поздно вечером выводили во двор. В этом укрытии они пробыли три месяца. Труднее всего было уговорить, упросить малышей не плакать, не шуметь, не разговаривать, чтобы никто не догадался, что кто-то прячется на чердаке.

Когда 26 июня немцы начали второе массовое убийство в Немирове, то все, кто работал на станции Каролина, разбежались, ища спасение у друзей и знакомых. Так Григорий попал в село Рубань к Оссовскому на тот же чердак. Там они скрывались июль и август. Но в сентябре им пришлось расстаться. Они решили идти в село Даньковку в 30 км от Рубани. Шли только ночью, а днем прятались в лесу. Их приютила одна семья, что было очень опасно и для спасителей. Деваться было некуда! И они решили сдаться в Печерский лагерь. Этот лагерь не зря называют « Мертвая петля». Ужас творился там в этом аду. Узники лагеря работали в каменоломне, на строительстве дороги. Ежедневно от непосильного труда, голода и болезней умирали десятки человек. Там свирепствовал брюшной и сыпной тиф, чесотка и другие гадости. Трупы умерших, как бревна, кидали на подводы, сани, затем людей запрягали, вместо лошадей, и вывозили за пределы лагеря. Такому лагерю дал характеристику поэт Евгений Евтушенко:

…наш концлагерь птицы облетали,

стороною облака плывут.

Крысы в нем и то не обитают,

ну, а люди пробуют – живут.

Е. Евтушенко. Братская ГЭС.

В Печере они пробыли около месяца при помощи друзей, которым удавалось как-то их подкармливать. Затем эти же друзья узнали, что на противоположном берегу Южного Буга, в румынской зоне оккупации, в местечках Бершадь, Джурин, Шаргород, Могилев – Подольск евреев не убивают. С помощью друзей и, уже выше упомянутого, Ефрема Козлова, их на лодке перевозят на противоположный берег и они пошли в Могилев – Подольск. От Печоры до Могилев – Подольска 80 км. Ночи стояли холодные, поэтому старались идти днем. Выбирали лесные тропы, а когда выходили на людные места, четырехлетнего Абрашу садили в мешок с дырками и отец нес его на плечах. Так все четверо передвигались около недели и попали в гетто Могилев – Подольска. Там их приютили.
 

В ноябре 1942года они узнали, что все члены семьи живы. А было все так. В Немирове с семьей Розенгафтов познакомился Михаил Купершмидт. Он работал шофером у немецкого полковника Вили Арема. На грузовой машине он вывозил узников на работу. Вили Арем в ноябре 1942 года спас от расстрела Дору Зальцман и семью Менчеров: Йозефа, Регину и маленького Ежи, укрыв их в кузове брезентом, он их вывез в Джурин. А семью Купершмидтов вывез в Могилев – Подольск. Арем и Купершмидт часто наведывались в Джурин и в Могилев – Подольск (более детально об их миссии было сказано в очерке «Список Арема»). Однажды в Могилев – Подольске они увидели Маню Розенгафт и поехали за ней. Она перепугалась, и тогда Миша вышел из машины и стал ее на идиш успокаивать. Они поехали к Григорию, и Миша им рассказал, что все члены семьи живы и находятся в лагере Печора. Вскоре Миша предупредил Шелю и всех остальных, что с ними свяжутся и постараются спасти.

К большому счастью это удалось, и большая семья воссоединилась в Джурине, в апреле 1943 года. Там они дождались радостного дня освобождения – 19 марта 1944 года.

Ни дня не хотела ждать Соня, и стала добираться в Калиновку, где пряталась ее дочь Шелечка. Ей пришлось прожить там неделю, пока Шелечка привыкала к родной матери. Она еще долго вспоминала и маму Веру, и братика Вову, и сестричку Валю.

Да, потери были в каждой семье. Эта семья потеряла бабушек: Хону и Фейгу, дедушку Давида, Абрама Дашевского – светлая им память. Но большое счастье – остались в живых дети, родители. И в этом большая заслуга всех, кто помогал им выжить: друзья семьи украинцы, немецкий полковник Вили Арем - «Праведник Мира», еврей Миша Купершмидт. По ходатайствам спасенных были присвоены звания «Праведник мира»: Ассону и Авдотье Радионовым и их дочери Фекле, Вере Илларионовне Туник. Поклонимся этим людям - светлая им память!

Как же сложилась дальнейшая судьба моих героев. Григорий Абрамович Розенгафт после освобождения был призван в армию, успел повоевать и после ранения был комиссован.

Мария Шаевна Розенгафт работала и воспитывала детей.

Соня Дашевская серьезно заболела и после операции в мае 1945 года умерла.

Дора Гуральник стала работать в Немирове.

Александра (Шеля) Григорьевна Розенгафт – Мостовая вышла замуж, закончила физико – математический факультет Винницкого педагогического института и стала работать в школе. Ее старшая дочь Наташа- учительница английского языка; сын Юрий – врач, доктор медицинских наук, профессор, заведующий кафедрой Винницкого медицинского института, дочь Яночка – врач. Дети подарили Александре Григорьевне пятерых внуков и двух правнуков.

Яков Розенгафт был призван в армию и в мирное время погиб в 1954 году.

Абрам Григорьевич Розенгафт – кандидат технических наук. У него много разработок и научных работ в области разведки нефти и газа.

Шелечка Дашевская стала Александрой Абрамовной Смолкиной. Закончила физико – математический факультет Винницкого педагогического института. Работала директором гимназии. Вырастила двух дочерей, которые стали врачами. Живет в Ашкелоне. Недавно возглавила амуту бывших малолетних узников города Ашкелона. Амута как бы получила второе дыхание, ожила. Пользуется заслуженным авторитетом.

Вот на что замахнулся бесноватый фюрер и его клика – но не вышло! Они выжили вопреки этим гнусным планам и продолжили еврейский род
 

назад

на главную