О Якове Яковлевиче Этингере
Я познакомилась с Яковом Яковлевичем Этингером в тот период, когда в Москве прошли Первый и Второй Съезды еврейских организаций и общин и шла подготовка к Первому съезду евреев – бывших узников нацизма, который курировал ВААД во главе с Михаилом Анатольевичем Членовым.
В тот период в нашем доме побывало множество разных людей, которые имели отношение к этому неординарному для Советского Союза событию. Это было удивительное для евреев СССР время. Оно объединяло, сплачивало выживших в Катастрофе евреев, раскрывало внутренние, закрытые для общения каналы.
Выяснилось, что многие пережившие Катастрофу, не рассказывали даже в своих семьях о том, что с ними случилось, что пережили, где они были и как выжили в аду Катастрофы. Мужья не знали, что пережили жены, а жены не знали, как остался жив муж. Концлагеря, гетто, плен и сталинские лагеря – все хранилось в памяти на замке.
Предполагаемый съезд, который должен был состояться в Одессе, – тоже не случайное место для евреев – открыл запретную тему. Люди стали рассказывать о пережитом, о гибели близких и о редкой удаче – выжить и рассказать сначала друг другу о своей судьбе, а потом людям. В этом потоке, который волею судеб пролегал через наш дом, потому что Давид Таубкин и Леонид Сушон стояли во главе подготовки к съезду, оказался и Яков Яковлевич. Немолодой человек, вне сомнения интеллиент, с бдагородной внешностью, молчаливый и скромный, он был одним из тех, судьбу которых решала эпоха с ее звериным оскалом, особенно жестокая по отношению к евреям. К тому времени за плечами Якова Яковлевича было Минское гетто, гибель родителей, сталинские репрессии по отношению к студенту истфака Яше Этингеру. Глубинный профессиональный интерес к истории, к историческим событиям своего времени, способность анализировать факты и документы и делать собственные выводы как результат анализа, а не то, что продиктовано советской печатью и советской идеологией.
Яков Яковлевич и его жена Эмма были среди самых желанных гостей в нашей семье. Умные, образованные, глубочайше порядочные во всем: во взглядах и реакциях на события недавнего прошлого и сегодняшнего дня, да и будущего, в своих реакциях на поведение политических деятелей и знакомых, на происходящее вокруг и в целом мире – позиция интеллегентных, культурных людей.
Отношение к Израилю – это была особая для Якова Яковлевича тема, особое переживание, современное и историческое, общественно важное и глубоко личное. Мы говорили об этом уже в Израиле, в нашей съемной квартире, где мы, “олим хадашим”, жили первые годы и куда он приходил к нам, когда бывал в Израиле.
Светлая, добрая память Якову Яковлевичу, замечательному человеку, с которым нам посчастливилось общаться и дружить, и наши глубочайшие соболезнования Эмме, вдове Якова Яковлевича, к которой мы всегда относились с теплом и симпатией.
Связанные материалы:
- Давид Таубкин. Светлой памяти Якова Яковлевича Этингера.
