Трагедия восстания в Львовском гетто глазами польского подпольщика
Александр Гогун
Вторая мировая война дала миру не только примеры чудовищнейших преступлений, расцвета деспотизма и рабства, но и многочисленные случаи героизма, а также практического подтверждения той очевидной вещи, что человек рождён свободным и рождён для свободы. Вот и публикуемый ниже документ, на который автор во время исследования по смежной теме случайно наткнулся в Варшаве, как нельзя более ярко свидетельствует о том, что любой человек, в какой бы ситуации он не оказался, может сам выбирать свой путь - вне зависимости от национальности этого человека или его социального положения.
Приводимое свидетельство эпохи находится в Варшаве, в Архиве новых актов (Archiwum Aktów Nowych - ААН), в фонде № 207 - собрание документов Народных вооружённых сил (Narodowe Siły Zbrojne - НСЗ). Это была польская подпольная организация, во время Второй мировой войны, активно боровшаяся против нацистов и коммунистов. НСЗ не подчинялась руководству самой крупной и известной польской структуры Сопротивления - национально-демократической Армии Крайовой (АК), так как, в отличие от последней, была консервативно-националистической и, следовательно, радикально антисоветской. НСЗ имела на всей территории Польши, в состав которой до войны 1939 г. входила часть Литвы, Западная Украина и Западная Белоруссия, разветвлённую структуру подполья, включающую в себя соответствующие разведывательные отделы. Местные организации НСЗ периодически составляли отчёты о ситуации для своего центрального руководства. Один из этих отчётов - из «Округа Львов» - и приводится ниже. К сожалению, документ без подписи, хотя предыдущие точно такие же донесения подписаны Леоном Вжосом (Leon Wrzos).
Точное библиографическое описание документа - AAN, 207/7, k. 203.
Перевод с польского - автора публикации. Текст отредактирован в соответствии с современными нормами грамматики русского языка. Поясняющие вставки в квадратных скобках - авторские. Часть документа опущена, так как её содержание не касается ноябрьского восстания в Львовском гетто, да и вообще истории Холокоста.
«Рап[орт] О № 23, 27.11.43.
Ликвидация евреев во Львове. После частичной ликвидации [львовских евреев] в первой половине ноября много осталось ещё в трудовом лагере около ул. Яновской - около 5000 евреев и евреек. Группа евреев-ткачей, работающих в лагере, договорилась с охраной лагеря, состоящей из советских украинцев [то есть проживавших до 1939 года не в польской Украине, а в УССР] и должна была при помощи этих охранников в ближайшие дни убежать из лагеря. О запланированном бегстве узнало командование [лагеря] и приступило к ликвидации ткачей-евреев. 18 ноября те начали защищаться, убили двух немцев, что дало повод к ликвидации всего лагеря. Началась суматоха. Украинские охранники отказались участвовать в убийствах евреев. Часть евреев убежала из лагеря, а с ними несколько охранников. Немцы разоружили оставшихся охранников в количестве 100 [человек]. Отправили к близлежащему вокзалу Клепарову, запихали в вагоны и вывезли в направлении Равы-Русской и Люблина. Евреи оборонялись с мастерских и бараков, бросались на немцев с ножами и бритвами, разрезали им горло и разбивали головы. Одна из евреек завладела автоматическим карабином и всё время отстреливалась от немцев. Борьба продолжалась 18, 19 и 20 ноября. Убито 40 немцев, все евреи убиты. Трупы вывезены автобусом днём и ночью на карьер в Лесинецком лесу. Лес этот окружают немецкие [полицейские] посты, а посредине, в песчаном карьере, происходят казни и сожжение трупов убитых. Обслуживающий персонал составляют евреи, для которых построен барак. Такой еврейский отряд в свою очередь несколько недель назад был ликвидирован, чтобы не осталось свидетелей тех преступлений; пришёл новый отряд. С 19 на 20.11 весь отряд убежал с карьера вместе с охраной. 20.11 появились машины с трупами евреев из лагеря, не нашли [рядом с карьером] ни одной живой души. Недоумение немцев было тем более велико, что бежала также немецкая охрана. Мобилизована вся львовская криминальная полиция, которая в 12 часов дня выехала автомобилями в Лесинцы для расследования и поимки беглецов. По официальным оценкам руководства лагеря, бежало во время ликвидации 160 евреев. Несколько беглых евреев схватили в городе 26.11. В мебельном магазине на ул. Раппопорта ликвидировано 25 беглых евреев, казни осуществляли украинские полицейские. (...)»
Итак, перед нами разные модели поведения людей трёх национальностей, представители каждой из которых обладают одинаковым социальным статусом.
Одни евреи поднимают восстание, практически без оружия бесстрашно бросаясь на сильнейшего врага, другие помогают нацистам в «окончательном решении еврейского вопроса». Одни украинские полицаи отказываются участвовать в убийствах евреев, либо убегают вместе с ними, обрекая себя на риск жизни в подполье и вероятных кар со стороны приближающихся Советов, либо практически по доброй воле отправляются в нацистский концлагерь, скорее всего, на смерть - с «отказниками» и дезертирами нацисты, особенно в конце войны, не церемонились. Другие украинские полицаи ищут беглецов - как своих соплеменников, так и евреев, - а также расстреливают найденных мятежников. И, наконец, одни немецкие полицейские осуществляют геноцид, другие, - нарушая присягу, - отпускают охраняемых ими евреев и бегут, скорее всего, в леса Львовщины, где на тот момент против немцев сражались красные, украинские и польские партизаны.
