Не забывший
Не простивший*
(1927 - 2017)
Григорий Рейхман
Фото - автор
и Марк Мешок, личный архив
«Мы выстоять сумели в Сталинграде,
Не захлебнулись волнами в Крыму,
Но словно снайпер, Спрятанный в засаде,
Нас выбивает смерть по одному.
Пока еще в обойме есть патроны,
И бьются беспокойные сердца,
Займите круговую оборону,
Держитесь, ветераны, до конца!»
Эти строки сегодня звучат как завещание живым, тем, кто является свидетелем, участником событий и живым носителем памяти о Второй мировой войне, о Холокосте и героизме. Более десяти лет назад их написал житель Ашкелона, бывший узник гетто, юный участник борьбы с нацизмом, инвалид Второй мировой войны, бывший руководитель Ашкелонского отделения Марк Мешок. ...
Мы познакомились в «Бейт лохамей ха-гетаот» («Доме борцов гетто») на севере Израиля на семинаре для бывших узников гетто и нацистских концлагерей осенью 1994 года. Помнится, как нелегко этому маленькому, нахохлившемуся словно воробушек, опиравшемуся при ходьбе на палку (больная спина еще с войны) человеку давались воспоминания. Напротив сидел доктор истории Иосиф Маляр с включенным кассетником-диктофоном, задавал вопросы и записывал. Для истории, для грядущих поколений...
Через некоторое время Марк Мешок дал интервью представителям Фонда Спилберга (интервьюер – ныне живущая в Канаде Мария Лакман). Его имя, как участника борьбы с нацизмом – партизана, включено и в книгу бывшего партизанского командира Леонида Беренштейна «Евреи – герои Сопротивления. В подпольной борьбе против нацистских оккупантов на Украине (1941-1945)» (совместно с украинским историком Стером Елисаветским. Украина – Израиль, 1998 год). В 2005 году в Ашкелоне вышли две небольшие книги – повесть Марка «Не забуду! Не прощу!» и сборник воспоминаний его товарищей по несчастью – малолетних узников гетто и концлагерей из ашкелонской ветеранской организации. Душой и инициатором издания сборника был председатель амуты «Память Катастрофы» ашкелонского отделения Всеизраильской ассоциации «Уцелевшие в концлагерях и гетто» Марк Мешок.
Обе книги есть в моей личной библиотеке, одна из них – с теплой дарственной надписью Марка. Ему действительно было что вспомнить о Холокосте на Волыни. Писательница Любовь Розенфельд, уцелевшая ребенком в Катастрофе, беженка из Киева, чьи родные погибли на фронтах и сгинули в Бабьем Яре, готовила к печати повесть Марка «Не забуду! Не прощу!». Ее скупая фраза говорит о многом: «Он не писал. Он – рассказывал. Я под его диктовку и настучала на компьютере, потом занялась обработкой текста уже дома. Марк плакал, когда рассказывал...». Да как тут не заплакать, когда в первые же дни войны в тридцати кило метрах от Новоград-Волынского, в Красноармейске на его глазах, мальчишки тринадцати лет, нацисты и полицаи бросили в машину исколотого штыками, окровавленного старого деда и увели на погибель бабушку и стар шую сестру – комсомолку Хану. И это было лишь начало...
Воспоминания Марка, пусть и литературно обработанные, – достоверный исторический источник. Благодаря им можно получить истинную картину о еврейской трагедии в «отдельно взятом местечке», проследить процесс уничтожения евреев нацистами и их местными приспешниками. Он чудом избежал гибели во время массового расстрела на Лысой горе у села Ягоденки. Его спас местный знакомый семьи, немец Николай Фитчер, выдав за своего родственника.
На глазах у Марка местный полицай Рыжук тогда расстрелял отца. Придет время, и Марк лично перед строем партизан поквитается с нацистским прихвостнем, и не только за отца, и будет при этом судьей и исполнителем приговора, но это будет позже.
Гетто в Красноармейске. Катрожные работы, на которые гоняли и десятилетних детей – дети мостили дороги вместе с советскими военнопленными. Голод, болезни. Был «газенваген» – грузовик с крытым кузовом, в котором убивали выхлопными газами, – «душегубка». И Марк вместе с матерью выжили в этом аду. Признаюсь, прочитав, я поначалу даже не поверил, будучи знакомым с единственным подобным случаем, когда свидетель, выживший в «душегубке», навсегда потерял голос.
Позвонил руководившей русскоязычными программами в Международной школе по изучению Холокоста в «Яд ва-Шем» доктору Ирит Абрамски. Она развеяла все сомнения: «Марк Мешок – человек, которому я полностью доверяю. В его воспоминаниях, которыми он делится с участниками наших семинаров, нет ни одной фальшивой ноты».
Был и второй расстрел, 27 декабря 1941 года, в том же месте, у села Ягоденки (уже в советские времена Марк сделает все возможное и невозможное, чтобы достойно похоронить останки погибших), когда ему удалось выкарабкаться из ямы, заваленной трупами, – смерть вновь обошла его стороной.
Его и брата спасало чудо и, конечно, замечательная «аидише мамэ» – Фаина Мешок, чье искусство портнихи помогало выжить поистине в нечеловеческих условиях. Ей Марк посвятил немало слов благодарности на страницах своей повести, своей исповеди. Живая память Марка и искусство литобработчика помогли донести до нас картины «быта» обреченных на смерть людей, душераздирающие сцены расправ над беззащитными, вина которых была лишь в том, что они родились евреями.
Весна 1943 года стала переломным моментом в жизни Марка и уцелевших членов его семьи – матери и брата Леонида. Они смогли уйти к партизанам, в отряд «За Победу», соеди нение Маликова. Одним из тех, кто помог семье Марка обрести свободу, рискуя собственной жизнью, был Петр Захарович Пискун. И Марк Мешок не забыл этого человека. Будучи в Израиле, он сделал все, чтобы спасителю бы ло присвоено звание Праведника народов мира, и это произошло в 2002 году.
Марк был зачислен в разведку. «Наша задача была проследить, сколько уходит эшелонов, в каком направлении, что везут в этих эшелонах – людей или технику. В каждой деревне вокруг отряда были связные, мы передавали связному наши наблюдения, из деревни данные попадали в отряд». Оборванных пацанов, вспоминает он, посылали на вокзалы, им было легче прошмыгнуть сквозь кордоны охраны, иногда они передавали взрывчатку машинистам поездов и знакомым железнодорожникам. После этого взлетали на воздух немецкие эшелоны с живой силой или техникой, и это был посильный вклад юных мстителей, в том числе и Марка, в «рельсовую войну» против нацистов.
Отряд, а затем соединение Маликова, в котором служил Марк, взаимодействовало с соединениями Собурова, Федорова, Наумова и Ковпака, а во время рейда Ковпака оттягивало на себя снятые с Восточного фронта для подавления партизанского движения немецкие части. Во время выполнения боевого задания юный партизан получил серьез ное ранение позвоночника, но остался в строю, в минометном взводе. «Я не мог бегать или носить миномет, я только сидел на ящике и подавал мины». С привязанной доской к спине, почти полулежа, превозмогая адскую боль, подавал мины, и они летели в сторону немцев.
В декабре 1943 года он встретил части Красной армии, а после окончания войны не раз выступал вместе с матерью свидетелем на судах над полицаями – палачами еврейского народа. Сегодня-то мы знаем, что судили этих нелюдей не за соучастие в Холокосте и убийство евреев, а за предательство советской власти и переход на сторону нацистов, но все же...
Потом была многолетняя служ ба в рядах советской армии, в танковых войсках. Но и здесь Марк Мешок не забывал о своем еврействе, делая все возможное для сохранения памяти о погибших в огне Холокоста родных и соплеменниках.
Через много лет после войны вместе с родными погибших он осуществил перезахоронение останков всех евреев, расстрелян ных возле села Ягоденки Красноармейского района, в том числе и своего отца, на еврей ском кладбище. Теперь на этом месте стоит памятник, возведенный на деньги родных погибших, всего там захоронено 487 человек.
Замечу, что перезахоронить останки погибших евреев, согласно обычаю – в белых саванах «тахрихим», простынях, выписанных с армейского склада с разрешения командира части, за что Марк уплатил из своего жалованья, в те советские времена было поступком. И Марк это сделал. Все последующие годы Марк, несмотря на постоянно ухудшающееся состояние здоровья, активно участвовал в мемориальных мероприятиях, выступал перед школьниками, моло дежью. Не забывал и родные места в Укра ине, встречался с новым поколением, делая все, чтобы украинская молодежь – его бывшие земляки – усвоила уроки прошлого, выступал на конференциях и в качестве свидетеля на семинарах учителей из стран бывше го СССР в «Яд ва-Шем».
Марк был человеком «мужества преодоления», что дано далеко не каждому. Бер лин, декабрь 2009 года. Международная конференция «Мир без нацизма». Марк успел сняться у Бранденбургских ворот, я успел запечатлеть его в числе участников церемонии на железнодорожной платформе, откуда немецких евреев отправляли в лагеря уничтоже ния. Марк плохо себя почувствовал, его увезли в одну из лучших больниц Берлина. Один из организаторов и спонсоров конференции, Борис Шпигель, навестил Марка и предло жил остаться на несколько дней, подлечить ся. Но Марк хотел домой, в Израиль.
Уйдя с поста председателя амуты, Марк, тем не менее, постоянно поддерживал связь с товарищами, это помогало ему переносить многолетние физические страдания. В последние месяцы и дни он беспокоился, что будет с нашей с вами Памятью.
Марк Мешок ушел в лучший из миров перед осенними еврейскими праздниками, на 90-м году жизни, в августе ему исполнилось 89 лет. Будучи горячим патриотом Израиля, он считал его своей первой родиной, поэтому в знак посмертной почести провожа ли его до могилы обернутым в бело-голубой флаг с шестиконечной звездой Давида. Выступали представители муниципалитета и руководители общественных организаций города и страны (Леонид Гольдин, Союз инвалидов Второй мировой; пресссекретарь всеизраильской ассоциации «Уцелевшие в концлагерях и гетто» Борис Бурле). Руководитель отделения Союза ветеранов Ефим Рабовский вручил вдове наградной знак и именнуюгра моту для Марка – юного борца с нацизмом – награду, которую он не успел получить при жизни. А депутат муниципалитета Софья Бейлина (НДИ) предложила увековечить память Марка, назвав его именем одну из улиц Ашкелона. Будем надеяться, что через несколько лет появится улица имени бывшего узника и юного партизана.
На наших глазах уходит поколение переживших Холокост, уходят последние свидете ли. «Мальчики из расстрелянных гетто». Про одного из них, москвича Семена Давыдовича Додика, автора книги «Мальчик из расстрелянного гетто» (Бар, Винницкая область), с которым в Израиле меня свела судьба, в России снят документальный фильм «Додик – это имя или фамилия?». Судьбы двух еврейских мальчиков в чем-то схожи. Оба из расстрелянных гетто. И оба взяли в руки оружие, чтобы сражаться с нацизмом. Их судьбы – ответ на извечный вопрос вопросов: кто мы, евреи, – народ-жертва или народ-герой? И те, и другие одновременно. Другого ответа нет.
Документального фильма про Марка никто не снимал, за исключением разве что Фонда Спилберга (видеотека и сервер «Яд ва-Шем»), но книга его воспоминаний есть в Израиле, России, Украине, она выложена на сайте Всеизраильской ассоциации «Уцелевшие в концлагерях и гетто».
Спасибо вам за то, что оставили память о своем поколении и о себе. Спасибо, что вы – в наших сердцах, Марк Борисович...
Оставить комментарий
