Всем пропавшим без вести,
погибшим в плену,
пережившим плен -
посвящается.


Вот рвешься ты, единственная нить, —
И мне тебя не пережить, конечно,
Как эти две звезды соединить —
Пятиконечную с шестиконечной?
Две боли. Два заданья.
Жизнь идет, —
И все вокруг становится неважным.
Жиды и коммунисты,
шаг вперед!
Я выхожу. В меня стреляйте
дважды.
А. Аронов

Часть II
Особая война - война против евреев.

Глава 1.
«Приказ о комиссарах» – юридическое обоснование уничтожения
советских евреев-военнопленных

Среди  миллионов советских военнослужащих, попавших в плен в го-ды войны, были и десятки тысяч евреев. О том, что ожидает их в плену, евреи догадывались с первых дней благодаря немецкой пропаганде. Об этом же знали все солдаты и командиры. Поэтому уже  в самом начале войны евреям-солдатам стали оказывать большее доверие и считали их надежными в бою.
 
 Л.Браславский передает характерный разговор со своим напарником, пулеметчиком. Им двоим приказали прикрывать отход роты в августе 1941 г. в районе Смоленска. Его напарник, бывший заключенный Сухо-руков, говорит Л.Браславскому: «”Ты верняк. Ты никуда не денешься. А я и к немцам могу податься”. Это я сейчас понимаю, что Сухоруков имел в виду. Я – еврей, а значит, не стану сдаваться в плен. Евреев в плен не брали – убивали на месте. А как поведет себя бывший уголовник, еще неизвестно. Как видно, для политрука значения не имело, что мы пошли на фронт добровольно» [1] . 
 О подобном случае рассказал и Григорий Поляк: «В 1944 г. я был участником боев на Доротинском плацдарме Вислы. Мы переправились и закрепились. В течение четырех месяцев держали оборону, а потом немцы собрались с силами и отбросили нас обратно за Вислу. Я и еще несколько  человек были прижаты к реке, попали фактически в окружение. Ночь. Утром нас заметят и расстреляют, что делать?  Умирать не хочется... Мои сослуживцы говорят: “Мы пошли сдаваться, а тебе, Гриша, нельзя, ты же жид”. И пошли к немцам. Я остался с одним киевлянином Сергеем Сысецким» [2] .
Ветеран войны И.П.Мелько вспоминает о том, как погиб его сослуживец-еврей Яков Липорт. В середине июля 1941 г. 375-й радиодивизион, приданный штабу Западного фронта, под Смоленском, неподалеку от Днепра был окружен немцами: «Всех, кто бросился  вплавь, тут же скосили немецкие пулеметчики. Ничего не оставалось, как сдаваться в плен. Тогда Яша сказал: “Мне к ним нельзя”. Встал в полный рост, рывком сбросил пилотку, взошел на мост и пошел навстречу пулеметным очередям. С берега видели, что он упал где-то на середине моста» [3] .
  Н. Прокофьева жительница деревни Зеленцово  Калининской области  рассказала, что «при отступлении наших частей из их деревни один боец-пулеметчик, по национальности еврей, храбро защищался, строча из пулемета, но все же был взят плен фашистами. Немцы положили его на повозку, воткнули ему в рот кол и так повезли вдоль деревни…» [4]
 Вероятно, знание того, что ожидает евреев в плену, приводило к тому, что некоторые  евреи, впрочем, как и многие офицеры и политработники Красной Армии, предпочитали   не сдаваться в плен, а кончать жизнь самоубийством.
В воздушном бою 6 февраля 1942 г. был подбит самолет  командира  звена  истребителей Юды (Юры) Шумского. Ему пришлось совершить посадку на занятой немцами территории.  Окруженный немцами, Ю. Шумский сжег самолет и отстреливался до конца, оставив последний патрон для себя [5] . Политрук Шмуль Герш Меер Безносый покончил с собой в мае 1942 г. в Харьковском  окружении [6] . В том же окружении застрелился офицер Рувим Винокур [7] . Попал в харьковское окружение и военврач III-го ранга, командир 407-го медицинского санитарного батальона Иеремей Самуилович Вольпе. О его последних минутах рассказала дочери Вольпе – Инне, старшая сестра медсанбата Берта (ее фамилию Инна, не помнит):  «Отец получил приказ срочно эвакуировать раненых. Их было очень много, медсанбат обстреливали, но мой отец и Берта под огнем до последней минуты  отправляли машины и подводы с ранеными и медперсоналом. В это время во двор ворвались немецкие танки. Осталась одна подвода, которую немцы уничтожили. Отец и Берта отстреливались. И, когда осталась последняя пуля, он выстрелил себе в висок. Берта собиралась сделать то же самое, но в это время раздался взрыв и свалившаяся балка ударила ее по голове. Она потеряла сознание. Ночью местные жители вытащили ее и выходили, а затем переправили к партизанам, где она провоевала до 1944 г.» [8]
Летом 1943 г. самолет штаба 16-й воздушной армии  сбился с курса, оказался за линией фронта и был подбит немцами. Самолет совершил вынужденную посадку. Кроме летчика, в самолете находился офицер, оперативный уполномоченный отдела контрразведки СМЕРШ 16-й воздушной армии. По свидетельству самих немцев, как только к самолету подбежали немецкие солдаты, пассажир вынул пистолет и пустил себе пулю в висок. По документам, на которых запеклась кровь,удалось установить его личность. Это был Арон Исаакович Шнейдеров [9] .
Даже в такой антисемитской книге, как «Евреи в СССР» А.Дикого, говорится, что «евреи не обнаруживали в армии пораженческих настроений и воевали за совесть и за страх, если не удавалось получить освобождение от фронта как специалистам,  нужным в оборонной промышленности» [10] .
И все-таки десятки тысяч евреев, солдат и офицеров Красной Армии, оказались в немецком плену. Точное количество евреев-военнослу-жащих Красной Армии, оказавшихся в плену, неизвестно. По сведениям израильского историка Ш.Краковского, примерно 85 тыс. евреев-солдат Красной Армии попали  в немецкий плен [11] . Почти те же цифры – 80–85 тыс. называет другой израильский  ученый И.Арад [12] . Российский исследователь П.Полян называет другую цифру: примерно 55 тыс. евреев-военнопленных [13] .
Трагическая судьба советских евреев-военнопленных определялась специальными приказами, директивами, распоряжениями немецкого командования и СС.
6 мая 1941 г был разработан, а 6 июня утвержден  и разослан командующим  войсками приказ, вошедший в историю как «Приказ о комиссарах». Текст этого приказа публиковался неоднократно, однако очень важно  еще раз обратить внимание на судьбоносный для всех политработников и евреев-военнопленных документ.
 «Совершенно секретный документ
командования!
Приложение к OKW/WFST/Abt. L. IV/Qu
№ 44822/41(секр.)
Совершенно секретно!
Только через офицера!
В борьбе против большевизма не следует рассчитывать на то, что враг будет придерживаться  принципов человечности или международного права. В частности, от политических комиссаров всех рангов, как непосредственных организаторов сопротивления, нужно ожидать преисполненного ненависти, жестокого и бесчеловечного обращения с нашими пленными.
Войска должны помнить следующее:
   1. Щадить в этой борьбе подобные элементы и обращаться с ними в соответствии с нормами международного права – неправильно. (Здесь и далее выделено мной. – А. Ш.) Эти элементы представляют угрозу для нашей собственной безопасности и для быстрого умиротворения завоеванных областей.
    2. Изобретателями варварских азиатских методов борьбы являются политические комиссары. Поэтому против них нужно со всей строгостью принимать меры немедленно и без всяких разговоров. Поэтому, если они будут захвачены в бою или окажут сопротивление, их как правило следует немедленно уничтожать.
В остальных случаях действуют следующие постановления:
                          I.  Район военных действий
   1. С политическими комиссарами, которые выступают против наших войск, следует обращаться в соответствии с распоряжением «Об особой подсудности в районе «Барбаросса» [14] . Это относится к комиссарам всех званий и занимающим любую должность, даже если они только подозреваются в оказании сопротивления, саботаже или в подстрекательстве к этому.
Необходимо помнить «директивы о поведении войск в России».
    2. Политических комиссаров во вражеских армиях можно отличить по особым знакам отличия – красной звезде с вытканными золотом серпом и молотом на рукаве…
Их нужно немедленно, прямо на поле боя, отделить от других военнопленных. Это необходимо для того, чтобы лишить их всякой возможности оказывать воздействие на пленных солдат. Эти комиссары не признаются в качестве солдат; на них не распространяется защита, предоставляемая военнопленным международным правом. После отделения их следует уничтожать.
3. Политические комиссары, которые не виновны во враждебном отношении или только подозреваются в таковом, могут быть оставлены до особого распоряжения. Только при дальнейшем продвижении в глубь страны можно будет решить, могут ли оставшиеся работники быть оставлены на месте или их следует передавать зондеркомандам. Следует стремиться к тому, чтобы последние сами проводили расследование. При решении вопроса о том, «виновен или невиновен», личное впечатление об образе мыслей и поведение того или иного комиссара, как правило, важнее, чем состав преступления, который, пожалуй, не может быть доказан.
4.В первом и во втором случаях следует составить  о происшедшем краткое донесение (докладную записку);
а) из подчиненных дивизии подразделений донесения направляются  в дивизию,
в) из подразделений, непосредственно подчиненных командованию корпуса, армии или группы войск или группе танковых войск, донесения направляются командованию корпуса и т.д.
5. Все названные мероприятия не должны мешать проведению операций. Поэтому планомерные операции по розыску и прочесыванию местности не проводятся полевыми войсками.
II.В тылу войск
Комиссаров, которые будут задержаны ввиду их подозрительного поведения, следует передавать эйнзацгруппам или эйнзацкомандам полиции безопасности (СД).
III. Ограничения для военных и военно-полевых судов
Осуществление мероприятий, предусмотренных в разделах I и II , не может быть возложено на военные и военно-полевые суды командиров полков и выше» [15] .
Верховное главнокомандование совершенствует свое постановление и  вскоре появляется:
«Дополнение Главнокомандующего сухопутными войсками Вермахта 8 июня 1941 г.
Содержание: Обращение с политическими комиссарами.
Дополнения:
К разделу I, пункт 1:
Предпосылкой к принятию мер в отношении каждого политического комиссара являются открыто проявляемые или замышляемые действия или отношение со стороны подвергаемого этим мерам, направленные против немецких вооруженных сил.
К разделу I, пункт 2:
Казнь политических комиссаров после их отбора из общей массы военнопленных проводить в войсках вне зоны боевых действий, незаметно, по приказу офицера.

Подписал:

 Браухич» [16]

Ни в одной из предшествующих европейских военных кампаний 1939–1941 гг. немецкое военное руководство не ставило знак равенства между евреями и «партизанами и саботажниками» - противниками немецкого режима в оккупированных странах. Однако в преддверии войны с Советским Союзом в специальном распоряжении № 1 начальника Верховного командования вермахта к директиве № 21 от 19 мая 1941 г.  говорится о том, что борьба против большевизма «требует строгих решительных мер против большевистских агитаторов, партизан, саботажников и евреев…» [17]
 Таким образом, впервые враг был точно определен, и тем самым решена судьба  советских евреев.  2 июля 1941 г. принимается специальная директива Главного управления безопасности рейха, подписанная Гейдрихом, адресованная начальникам СС и полиции на оккупированных территориях СССР. В четвертом разделе, который называется  «Экзекуции», подчеркивается, что экзекуции подлежат:
«…сотрудники Коминтерна, как и все профессиональные      коммунистические деятели;
сотрудники высшего и среднего ранга, а также наиболее активные сотрудники низшего ранга в партии, Центральном комитете, областных и районных комитетах;
народные комиссары;
евреи – члены партии и занятые на государственной службе, а также прочие радикальные элементы (диверсанты, саботажники, пропагандисты, снайперы, убийцы, поджигатели и т. п.)…» [18]
Обращает на себя внимание то, что  подобными распоряжениями только евреи – рядовые члены партии и государственные служащие – были обречены на смерть.  К рядовым коммунистам и государственным служащим других национальностей  смертная казнь в обязательном порядке не предусматривалась.
Если штабные документы носили директивный характер, то разработанные на их основе пропагандистские материалы, адресованные немецким солдатам,  рисовали страшный облик врага и декларировали ненависть к советским политработникам. Причем сознательно происходит стирание граней между понятиями «комиссар» и «еврей». Выше уже говорилось о действительно значительном числе евреев-политра-ботников в Красной Армии.
В первом номере брошюры «Информация для войск» войсковые комиссары описываются следующим образом: «Мы бы оскорбили зверей, если бы приписали им черты выходцев большей части из еврейского населения. Они воплощают в себе адское начало, сумасшедшую ненависть ко всему благородному человечеству. Облик комиссара – это бунт недочеловека против благородной крови» [19] .
Уже в начале войны этот внедренный в сознание стереотип дает свои плоды, и первые рапорты о взятии  в плен комиссаров сопровождаются  ремарками типа: «В облике политкомиссара нам противостоит азиатская рожа всей красной системы» [20] .
Позднее на основе «Приказа о комиссарах» родилось чудовищное предложение. Так, штурмбаннфюрер  СС профессор Хирт 9 февраля 1942 г. обратился к рейхсфюреру СС  Гимлеру с донесением:
 «...относительно поставки черепов еврейско-большевистских комиссаров для научных исследований в Имперский университет в Страсбурге:  …мы имеем обширную коллекцию черепов почти всех рас и народов. Лишь черепов евреев наука имеет в своем распоряжении очень немного. Война на Востоке дает нам теперь возможность устранить этот недостаток. Что касается еврейско-большевистских комиссаров, с их характерными предельно отвратительными чертами деградирующего человечества, мы будем иметь возможность, располагая их черепами, получить конкретный научный документ. 
Практическое проведение беспрепятственного получения и отбора черепного материала наиболее целесообразно осуществить в форме указания Вермахту о немедленной передаче в будущем всех еврейско-большевистских комиссаров живьем полевой полиции. Полевая полиция в свою очередь получает указание непрерывно сообщать определенному учреждению о наличии и местопребывании этих пленных евреев и как следует охранять их до прибытия специального уполномоченного.
Уполномоченный по обеспечению материала (молодой врач вермахта или даже полевой полиции или студент-медик, снабженный легковым автомобилем с шофером) должен произвести заранее установленную серию фотографических снимков и антропологических измерений и по возможности установить происхождение, дату рождения и другие личные данные. После умерщвления еврея, голова которого повреждаться не  должна. Он отделяет голову от туловища и посылает ее к месту назначения в специально для этой цели изготовленной и хорошо закрывающейся жестяной банке, наполненной консервирующей жидкостью» [21] .
Некоторые командиры Вермахта не были согласны с приказами и распоряжениями об отношении к комиссарам и «Об особой подсудности войск в районе  “Барбаросса”». В послевоенных воспоминаниях  Гудериан отмечает, что незадолго до начала войны  непосредственно в корпуса и дивизии поступил приказ Верховного командования относительно обращения с гражданскими лицами и военнопленными. Этот приказ отменял обязательное применение военно-уголовных законов к военнослужащим, виновным в грабежах, убийствах и насилии над гражданским населением и военнопленными, передавал наложение наказания на усмотрение непосредственных начальников и командиров.
Гудериан пишет: «Главнокомандующий ОКХ фельдмаршал Браухич приложил к приказу инструкцию, позволяющую не применять этот приказ в том случае, если он создает опасность подрыва дисциплины. По моему мнению и единодушному мнению командиров корпусов, я запретил рассылку этого приказа в дивизии и распорядился отослать его обратно в Берлин. Я доложил командующему группой армии о невыполнении этого приказа. Приказ о комиссарах вообще никогда не доводился до моей танковой группы. По всей видимости, он был задержан в группе армий «Центр». Таким образом, приказ о комиссарах тоже не применялся в моих войсках» [22] .
Действительно, некоторые авторы утверждают, что командующий группой армий «Центр» фельдмаршал фон Бок во вверенной ему группе армий отказался издать «Приказ о комиссарах» [23] .         
Однако Гейнц Гудериан лжет. Его солдаты опровергают своего командира и вспоминают совершенно иное. Ефрейтор Отто Тышлер, взятый в плен в 1944 г., на допросе показал: «21 июня 1941 г. мы были приданы бронетанковой группе у Брест-Литовска. Генерал-полковник Гудериан издал приказ: “Неоправданная гуманность по отношению к коммунистам и евреям неуместна. Их следует беспощадно расстреливать”» [24] . К началу августа 1941 г. 170 комиссаров, захваченных 2-й танковой группой  под командованием Гудериана,  были переданы  эйнзацкоманде [25] .
 По сведениям штаба  I-го  армейского корпуса  группы армий «Север» с 7 июля по 26 ноября 1941 г. в подразделениях корпуса  в соответствии с «приказом о комиссарах» расстреляно 16  человек [26] .
По документам 3-го моторизированного корпуса, входившего в состав  I-й танковой группы  под командованием Клейста, к  24 июля 1941 г.  подвергнуто «особому обращению»  (т. е. расстреляно. – А. Ш.) – 82  комиссара [27] .   
В то же время фельдмаршал Эрих Манштейн в своих мемуарах пишет, что  в своем 56-м танковом корпусе запретил исполнение «приказа о комиссарах» и сообщил об этом командующему 4-й танковой группы генерал-полковнику Геппнеру [28] .
 По словам В.Штрик-Штрикфельда, переводчика при штабе группы армий «Центр», «много командиров и комиссаров высокого ранга были доставлены в штаб группы армий. Фронтовые части в большинстве своем игнорировали “Приказ о комиссарах” Гитлера – и оставляли комиссаров в живых» [29] .
Английский историк Самюэл Митчем пишет, что фельдмаршал фон Лееб выступал против уничтожения частями СС советских евреев. Однако вскоре он получил  приказ Гитлера «не вмешиваться в эти политические вопросы» [30] .
Несмотря на то, что, по словам бывших немецких генералов, почти все руководство Вермахта препятствовало распространению и применению «приказа о комиссарах», низовые звенья применяли его на деле. Без распоряжения сверху такого произойти не могло.
Так, капитан Денглер из 3-го артполка 3-й мотодивизии сообщает: «Летом 1941 г. командир нашего полка полковник Томашки  предупредил нас об обязательном истреблении всех политработников, евреев, советской интеллигенции» [31] .
«Приказ о комиссарах» продолжали «совершенствовать». Конкретизировал задачи и указал пути и методы решения проблемы «еврей–комиссар»  Оперативный приказ № 8 от 17 июля 1941 г. По этому  приказу, подписанному начальником Главного управления имперской бе-зопасности (РСХА) Рейнгардтом Гейдрихом, особые команды полиции безопасности и СД, назначенные в стационарные и транзитные лагеря для военнопленных, должны были проводить селекцию расово неполноценных элементов, с их последующим уничтожением. К этой категории относились евреи.
В документе подчеркнуто, что «директивы по чистке лагерей для пленных, в которых содержатся советско-русские, составлены по согласованию с Верховным главнокомандованием Вермахта – Управлением по делам военнопленных. Коменданты военнопленных и транзитных лагерей информированы Верховным главнокомандованием Вермахта [32] . Верховное Главнокомандование Вермахта знало о том, что оно должно сотрудничать с СД  еще до начала войны  с СССР. 13 марта 1941 г. в инструкции об особых областях к директиве № 21 (план «Барбаросса») сказано о том, что «детали  этого сотрудничества главное командование сухопутных войск должно согласовать непосредственно с рейхсфюрером СС» [33] . В приказе ОКХ от 28 апреля 1941 г. говорится: «Зондеркоманды  выполняют возложенные на них задачи под свою собственную ответственность. Они подчиняются  армиям в отношении передвижения, снабжения и размещения. Для руководства этими командами  к каждой армии прикрепляется уполномоченный шефа полиции безопасности и СД. Он обязан регулярно информировать командующего армией ораспоряжениях, получаемых от шефа полиции безопасности и СД» [34] .

 Таким образом, ОКХ и ОКВ знали о предполагаемых действиях против евреев и, более того, должны были оказывать всяческую поддержку деятельности СД и СС [35] .

Немецкий исследователь Штрейт пишет, что приказы ОКВ и ОКХ, в которых было бы выражено отношение к евреям, неизвестны. Есть только приказ генерал-квартирмейстера генерал-майора сухопутных сил Вагнера от 24 июля 1941 г. В нем говорится о том, что комиссары и бунтовщики, азиаты и евреи, русские, говорящие  на немецком языке, должны быть изъяты из транспортов, направляемых в Рейх, и отправлены в военные зоны для использования на различных работах. Исходя из этого, Штрейт предполагает, что не было приказа ОКХ о ликвидации пленных [36] .
 Действительно, приказа не было, но полная договоренность о совместных действиях службы безопасности и ОКВ была достигнута. Об этом свидетельствовал в своем заявлении от 26. 11.1945 г. в ходе подготовки к Нюрнбергскому процессу В.Шелленберг: «В середине мая 1941 г. начальник 4-го управления РСХА (бригаденфюррер СС Мюллер) от имени шефа РСХА (группенфюрер СС Гейдрих) имел беседу с генерал-квартирмейстером  сухопутных сил (генерал Вагнер) по вопросу использования полиции безопасности и СД в районе действующих армий во время предстоящей кампании в России» [37] .
 Обе стороны не пришли ни к какому соглашению, поэтому, по указанию Гейдриха, продолжил переговоры  с Вагнером Шелленберг. Им были получены инструкции: обратить внимание на  то, чтобы в соглашении было предусмотрено, что ответственные инстанции сухопутных сил обязаны оказывать всякое содействие всем оперативным группам и командам полиции безопасности и СД. Проект соглашения был основой окончательных переговоров, которые состоялись между Гейдрихом и Вагнером в конце мая 1941 г. [38] .
В начале июня 1941 г. Вагнер, Гейдрих и  Канарис  провели общее совещание офицеров разведслужбы групп армий, корпусов и некоторых дивизий, которым предстояло участвовать в русской кампании. Присутствовало также большинство руководителей оперативных групп и команд полиции безопасности. Цель совещания – объявление им  подробностей письменного соглашения, заключенного между Вагнером и Гейдрихом [39] .
Встречи между представителями службы безопасности  и ОКВ  проводились неоднократно и после начала боевых действий в России. Вероятно, их результатом и были  «Директивы для оперативных команд начальника полиции безопасности и СД, действующих в шталагах». В директивах говорится, что создание и направление  в шталаги команд производится «по договоренности между начальником полиции безопасности и СД и ОКВ от 16.7.1941 г.» [40] . Исходя из этого, оперативные команды, наделенные особыми полномочиями, работали самостоятельно при полной поддержке комендантов лагерей и офицеров Абвера при лагерях [41] .
Чрезвычайно важным является и  Оперативный приказ № 14 от 30 октября 1941 г., в нем говорится о «чистке, которой подлежат советские   гражданские и военнопленные, находящиеся в лагерях для военнопленных и пересыльных лагерях в тыловых армейских районах» [42] . Подчеркивается, что «все распоряжения, касающиеся деятельности оперативных групп, должны сохраняться в тайне, долг... заключается в немедленном уничтожении при малейшей опасности как Оперативных приказов № 8 и № 14, так и полученных дополнительных указаний» [43] .
 Это дополнение свидетельствует о том, что нацистское военное руководство понимало преступность таких приказов, однако участвовало в их исполнении.
[1] Л.Браславский. Я – русский еврей. М.,1995, с. 103.
[2] Г.Б..Поляк. Письмо Л. Смиловицкому.  Григорию Поляку все-таки удалось перебраться через Вислу к своим. Однако после этого его два месяца вызывали в контрразведку, выясняли кто он: дезертир,  перебежчик, вышел из окружения или шпион...
[3] А.Шнеер. Звали его Яков Липорт. – Еврейский камертон. – прилож. к газ. «Новости недели». 5.08.1999.
[4] Архив Яд Вашем. М-33/511, л. 36. Н. Прокофьева узнала этого пулеметчика, так как он за два дня до  своего последнего боя пил у нее чай.
[5]    Яд Вашем. Зал имен. Лист Свидетельских показаний № 92774.
[6] «Бывший капитан Петрухо служил с папой в одной части и был командиром дивизиона  381-го арт. полка.  Он рассказал, что они попали в окружение. И он клятвенно подтвердил, что видел сам, как наш папа покончил  с собой выстрелом в висок. Петрухо чудом удалось спастись». – Письмо Владимира Безносого, сына погибшего, автору. 14.4.1998.
[7] Яд Вашем. Зал Имен. Лист свидетельских показаний № 137927.
[8]   Слово инвалида войны. № 10, 1994, с. 77. (Иерусалим)
[9] Архив Яд Вашем. М-62/23,л. 6; М-52/538, л.1.
[10] Правда, тут же он пишет: «...таковых – имеющих броню –среди евреев было великое множество, что не оставалось незамеченным всей страной и вызывало чувства далеко не дружественные по отношению к евреям». А. Дикий. Евреи в СССР.  Киев, 1967, с. 327.  
А.Дикий сознательно не называет  количество евреев-специалистов с высшим образованием, без которых невозможно было бы создать мощное оборонное производство. Вся вина евреев состояла в том, что процент имевших высшее образование среди них был чрезвычайно высок. В 1939 г. евреев-студентов насчитывалось 98 216 человек, что составляло 11,1% всех студентов СССР.  – Mordechai Altshuler. Soviet Jewry  p. 305.
[11] Enciklopedia of the Holocaust. Tel Aviv, 1990, p. 1181.
[12] Yitzhak Arad. Soviet Jews in the War against NAZI Germany. Yad Vashem studies XXIII. Jerusalem, 1993, p.125.
[13] П. Полян. Скрывшие свое имя. Советские евреи, спасшиеся на территории Третьего Рейха. – Русская  мысль, 13.05.1999. (Париж).
[14] Приказ «Об особой подсудности в районе «Барбаросса» освобождал  немецких военнослужащих от  уголовной ответственности за совершенные преступления. «Преследование за действия совершенные военнослужащими и обслуживающим персоналом по отношению к враждебным гражданским лицам, не обязательно даже в тех случаях, когда эти действия одновременно составляют воинское преступление или проступок». –Уничтожение евреев СССР в годы немецкой оккупации (1941–1944). Сборник документов и материалов. Иерусалим, 1991, с. 37.
[15] Бухенвальд. Документы и сообщения. М.,1962, с. 230–232.
[16] Преступные цели гитлеровской Германии в войне против Советского Союза. Документы и материалы. М., 1987, с. 106.
[17] Уничтожение евреев СССР… с. 37.
[18] Там же, с. 40.
[19] Ханнес Хеер. Вермахт и холокост. Цит. по: Трагедия евреев Белоруссии в годы немецкой оккупации (1941–1944). Сборник материалов и документов. Минск. 1995, с. 37.
[20] Там же.
[21] СС в действии. Документы о преступлениях СС. М., 1969, с. 475.
[22] Г. Гудериан. Воспоминания солдата. Ростов-на Дону, 1998, с. 128–129.
[23] С.  Митчем. Фельдмаршалы Гитлера и их битвы. Смоленск, 1998, с. 209.
[24] Архив Яд Вашем. М-40/МАР-95, л. 23.
[25] Die Soldaten der Wehrmacht. Munchen, 1998. S. 131.
[26]   Там же. S. 132–133.
[27] Там же, с. 133.
[28] Эрих фон Манштейн. Утерянные победы. Ростов-на Дону, 1999, с. 184.
[29] В.Штрик-Штрикфельдт. Против Сталина и Гитлера. Генерал Власов и Русское Освободительное движение. Посев, 1993, с. 31.
[30] С. Митчем. Фельдмаршалы Гитлера и их битвы, с. 196.
[31] Архив Яд Вашем. М-40/MAP-95, л. 23.
[32] Еврейский геноцид на Украине в период оккупации в немецкой документалистике 1941–1944. Харьков–Иерусалим, 1995, с.75. 
[33] Преступные цели – преступные средства. Документы об оккупационной политике фашистской Германии на территории СССР (1941–1944 гг.). М., 1968, с. 24.
[34] Еврейский геноцид на Украине… с. 61–62. 
[35] См. «Приказ о комиссарах», часть I, пункт 3 и часть  II.
[36] Christian.Streit Keine Kameraden. Die Wehrmacht und die sowjetischen Kriegsgefangenen 1941–1945. Stuttgart, 1978.S.109.
[37] Нюрнбергский процесс. Том 1. М., 1965, с. 214.
[38] Там же, с. 216.
[39] Там же, с. 217–218.
[40] Нюрнбергский процесс. Сборник материалов. Т.4. М., 1990, с. 204.
[41] Там же.
[42] Еврейский геноцид на Украине… с. 69.
[43] Там же, с. 70.