Всем пропавшим без вести,
погибшим в плену,
пережившим плен -
посвящается.

Глава 1.

Хроника поражений.

«18 июля 1941 г.
Дорогая мамочка!
Пишу тебе в чрезвычайно сложных условиях. Рядом со мной пишут еще десятки командиров и ни один не знает, дойдет ли это письмо до родных. Вот уже третий день мы находимся в окружении, в кольце у немцев. 3 дня назад мы могли еще отступать, но не пожелали отдавать врагу пяди нашей земли. Три дня, начиная с 15 июля, всю рощу, в которой мы находимся, бомбардирует авиация, пушки и минометы. Стоит лишь высунуть палец из окопа, как начинают строчить пулеметы. Но все же мы держимся стойко. Дважды пытались враги атаковать нас танками и пехотой, и дважды атаки были отбиты с потерями для врага.
Враг потерял 8 танков, подбитых нашим дивизионом, и человек 140 пехоты. Конечно, и у нас были потери, но и враг получает по заслугам.
Сегодня мы решили ночью из кольца окружения выслать одного разведчика за помощью, одновременно он отошлет наши письма.
Если его не захватят, значит, ты мое письмо получишь.
Чувствую себя хорошо, правда, осколком мины ранен в руку, но очень легко и пулей в грудь, тоже не тяжело. Сегодня последний бой. Сотни моих друзей и подчиненных, проявляя чудеса храбрости, отдали свои жизни за Русскую землю, за Родину, за Сталина.
Враг силен техникой – мы сильны волей к победе. Наша воля победит. Пусть я буду сегодня в последнем прорыве из окружения убит – я знаю: страна не забудет меня.
Мама! Сходи в Бауманский райвоенкомат. Там тебе должны выдать 300 руб. в месяц, ежемесяч. которые будут удерживать из моей зарплаты.
Ну, все. Надеюсь увижу.
Целую тебя, папу, Борю, Мусю, Тасю, Витю. Привет Маре, […] [род] ственникам.
С фронтовым приветом.
Пиши ответ, ибо я знаю, что мы прорвемся к своим. Мой адрес: Действующая Красная Армия.
[поч]товая станция №85, литер 3. Длугачу П.А.
19 июля!
Письмо отправить не успел –  из окружения вырвались!
Дважды ранен, но в строю остаюсь. Целую всех. Пиши.
Павлик».
Павел Абрамович Длугач погиб в июле 1941 г. Это письмо последнее. Похоронки не было. Было извещение, что пропал без вести. Прислала племянница Т.Б.Длугач. Москва. Ново-Басманная, 416, кв. 25 [1] .
Описанное в письме – характерное явление для 1941–1942 гг. Окружения, «котлы», в которых оказывались части Красной Армии, следовали одно за другим. И не всегда мужество и самоотверженность, самопожертвование и, тем более, вера в правоту коммунистических идей и Сталина могли спасти людей от плена.
Первый крупный успех немецких войск наметился  уже 27 июня 1941 г. В этот день в районе Белостока  и Минска замкнулись немецкие танковые клещи. В результате образовались два котла окруженных советских войск.
8– 9 июля 1941 г. большая часть советских войск, оказавшихся в этих  котлах, была либо взята в плен, либо уничтожена.
Командующий  группой армий «Центр» фельдмаршал фон Бок в приказе от 8 июля 1941 г. конкретизирует потери, понесенные Красной Армией в этих боях. В приказе говорится, что из 32 стрелковых дивизий, 8 танковых, 6 моторизованных бригад и 3 кавалерийских дивизий, противостоявших фон Боку, разгромлены 22 стрелковые дивизии, 7 танковых, 6 моторизованных бригад и 3 кавалерийские дивизии. К моменту издания приказа взято  в плен «287 704 военнопленных, захвачено 2 585 танков, 1449 орудий, 245 самолетов» [2] .
К 9 июля в плену оказалось уже 328 898 солдат и офицеров, в том числе  несколько генералов [3] .
Советские источники, не называя точных цифр, также говорят о катастрофе, постигшей войска Особого Белорусского военного округа. Так, историк Ф.Д.Волков, основываясь на материалах архива Министерства обороны СССР, указывает, что из 44 дивизий Западного фронта 24 были полностью разгромлены,  а оставшиеся 20 дивизий потеряли от 30 до 90% живой силы и техники [4] .
В новом приказе от 5 августа 1941 г. фон Бок подводит итоги 25 дней Смоленского сражения, в результате которого группа армии «Центр» захватила  309 110 военнопленных, уничтожила или захватила 3 205 танков, 3000 орудий, захватила 341 самолет [5] .
С 5 по 8 августа в районе Рославля танковая группа Гудериана взяла в плен 38 тысяч человек [6] .
К 8 августа ликвидирован Уманский котел: в окружение попали 6-я и 12-я армии. В результате противником захвачено 103 тыс. пленных, включая обоих командармов, 4 командиров корпусов и 11 командиров дивизий. В боях погибли 2 командира корпуса и 6 командиров дивизий [7] .
В плену оказались командующий 6-й армией генерал-лейтенант И.Н. Музыченко и командующий 12-й армией генерал-майор П.Г.Понеде-лин. Особый отдел Южного фронта сообщал политуправлению фронта следующее: «Главные бои 6-й, а  также  12-й  армии происходили с  2–3 и до 8 августа включительно. Не имея необходимого количества боеприпасов и продовольствия, 6-я и 12-я армии  в основном были  разбиты, до  30 тыс. человек взяты немцами в плен. Остатки 2-х упомянутых армий скрылись в  лесу (название леса – «Зеленая  Брама» - А.Ш.). Немецкая армия плотным кольцом окружила этот лес, установила в лесу репродукторы, призывала  не  слушать командиров и комиссаров...» [8]
Окружения удалось избежать всего 11 тыс. человек, главным образом из тыловых частей [9] .
С 9 по 24 августа в районе Мозырь – Гомель взято в плен 78 тыс. бойцов и командиров Красной Армии [10] .
23 августа в районе озера Ильмень в плен попало 18 тыс. человек [11] .
С конца августа до 4 сентября в Эстонии было захвачено 11 тыс. красноармейцев [12] .
В середине сентября в Демянском котле взято в плен 35 тыс. бойцов и командиров Красной Армии [13] .
К 26 сентября в ходе ликвидации Киевского котла в плену оказалось 665 тыс. человек [14] . По сведениям Д.А.Волкогонова, потери Красной Армии под Киевом составили 452 720 человек, включая 60 тыс. командного состава. В плену оказались командующий 5-й армией генерал-майор М.И.Потапов и командующий артиллерией той же армии ге-нерал В.Н.Сотенский вместе со своим штабом [15] .
С 20 по 22 сентября в роще Шумейково, западнее Лохвицы, вела бои  группа численностью около 1000 человек, из них 800 офицеров средне-го и высшего состава Красной  Армии. Среди 500 погибших были командующий Юго-Западным фронтом Герой Советского Союза генерал-полковник М.П.Кирпонос, начальник штаба фронта генерал-майор В.И.Тупиков, командиры корпусов, дивизий, корпусные и дивизионные комиссары, офицеры  штаба   Юго-Западного фронта... [16]
27–28 сентября  части 11-й немецкой армии и 3-й румынской овладели Перекопом и ворвались в Крым. В ходе боев за Перекоп  было взято в плен 10 819 бойцов и командиров Красной Армии [17] .
 В конце сентября в результате боев в районе Луги число пленных пополнилось еще на 20 тыс. человек [18] .
Бои 5–10 октября у Азовского моря в районе Черниговки, Мелитополь–Бердянск увеличили число пленных еще на 100 тыс. [19]
Правда, фельдмаршал Майнштейн называет другую цифру: 65 тыс. пленных [20] .
В результате наступления немцев на Москву и окружения советских войск  под Брянском и Вязьмой со 2 по 20 октября было взято в плен еще 663 тыс. человек [21] .
О масштабах катастрофы под Вязьмой свидетельствуют следующие цифры: «Армии Брянского фронта в период с 18  по 22 октября... потеряли все тяжелое оружие и 89,6% личного состава. Общие потери под Вязьмой и Брянском составили на 30 октября:  около  6 тыс. орудий и  минометов  (78,9%) и свыше 830 танков (83,6%). Точной цифры потерь личного состава в обоих  котлах установить  пока не удалось. Расчеты показывают, что за первые 2–3 недели сражений Красная Армия  лишилась  около  1  млн. солдат и  офицеров, из  которых,  по немецким источникам, в плену оказалось 668 тыс. человек, среди них – командующие 19-й, 20-й и 32-й армиями генералы М. Ф. Лукин, Ф. А. Ершаков и С. В. Вишневский» [22] .
Трагические поражения  Красной Армии привели к тому, что  к концу октября 1941 г. на фронтах осталось лишь 8%  той кадровой армии, с которой Советский Союз вступил в войну [23] .
В 1942 г. полоса трагических военных  неудач продолжается, несмотря на бесспорный успех наступления под Москвой в декабре 1941–январе 1942 гг.
25 декабря 1941 г. – 2 января 1942 г. проведена Керченско-Феодо-сийская десантная операция, в результате которой освобожден Керченский полуостров, где был создан Крымский фронт под командованием генерал-лейтенанта Д.Т.Козлова. С 27 февраля 1942 г. по 13 апреля 1942 г. его войска трижды проводили наступательные операции, чтобы оказать помощь Севастополю. За весь период боев, начиная с января  по  апрель 1942  г., войска под командованием Козлова  потеряли  убитыми, ранеными, обмороженными, пропавшими без вести и пленными свыше 320 тыс. человек. Причем, Крымский фронт  имел   подавляющее превосходство над  врагом (13 советских дивизий против 3  немецких, развернутых  на Ак-Монайском перешейке). 8 мая 1942 г. немецкие войска перешли в наступление. За 12 дней боев к 20 мая 1942 г.  Крымский фронт, «обладая  значительным  превосходством в  силах  и  средствах, потерял 176 566 человек, 347 танков, 3476 орудий и минометов, 400  самолетов» [24] .
В проекте директивы Ставки в Военные советы фронтов и армий, обобщающей уроки  поражения  в  Крыму, приводится еще более впечатляющее соотношение сил сторон: «К началу наступления противника Крымский  фронт располагал шестнадцатью стрелковыми дивизиями, тремя стрелковыми бригадами, одной   кавдивизией, четырьмя танковыми бригадами, девятью  артиллерийскими  полками усиления против cеми пехотных, одной танковой дивизий противника и двух бригад...» [25] .
По немецким сведениям, уже к 15 мая  1942  г. на Керченском полуострове взято в плен 150 тыс. воинов Красной Армии [26] .
Неудачное наступление советских войск на Харьковском направлении, начавшееся 12 мая, и  последовавший за этим 17 мая контрудар немецких войск, привели к окружению в районе Барвенково-Изюм 4 советских армий и взятию в плен 240 тыс. человек [27] .
По сведениям Совинформбюро от  31  мая  1942  г., в боях под Харьковом  «наши войска потеряли  убитыми  до  5  тыс.  человек, пропавшими без вести 70 тыс. человек...» [28]
Поражение на Северном Донце в конце июня 1942 г. пополнило число пленных еще на 80 тыс. [29]
Героизм и мужество защитников Севастополя общеизвестны, однако трагический финал этой эпопеи  всячески  замалчивался. К  концу июня 1942  г. положение защитников было безнадежно. 30 июня 1942 г. командующий Черноморским флотом Ф. С. Октябрьский  доложил Ставке, что в рядах защитников осталось примерно 5,5 тыс. боеспособных военнослужащих и около 15 тыс. раненых  со всем медперсоналом. Вице-адмирал попросил разрешения на эвакуацию 250–300 гражданских и военных ответственных работников. Получив на это «добро», часть из  них улетела самолетами, в том числе и сам Ф. С. Октябрьский, а генерал И.Ф.Петров – командующий Приморской армией – со своим штабом убыл на подводной лодке [30] .
 Остатки советских соединений (109-я стрелковая дивизия, 142-я стрелковая бригада, 4 сводных батальона), действительно, всего около 5,5 тыс. человек под командованием генерал-майора П.Г.Новикова продолжали сражаться. Но о них уже в сводках не упоминалось.
Совинформбюро об оставлении советскими войсками Севастополя 3 июля 1942 г. сообщило:
«Советские войска потеряли с 7 июня по 3 июля 11 385 человек убитыми, 21 099 человек – ранеными, 8300 – пропавшими без вести, 30 танков, 300 орудий, 77 самолетов. Бойцы, командиры и раненые из Севастополя эвакуированы» [31] .
  Сведения Совинформбюро не соответствовали правде. На самом деле в начале июня 1942 г. войска, защищавшие Севастополь, насчитывали 106 тыс. человек, 600 орудий и минометов, 38 танков и 53 самолета. Кроме того, почти весь июнь для возмещения боевых потерь  морем, невзирая на постоянные бомбежки, доставлялось пополнение.  22-26 июня на боевых кораблях прибыло последнее воинское пополнение – 142-я стрелковая бригада [32] .
 Среди защитников Севастополя, брошенных на произвол судьбы,  была и хирург-ординатор 357-го эвакогоспиталя Н. Ф. Харламова, три года проведшая в немецких лагерях. В 1960 г. она рассказала:
«Ночью 30 июня 1942 г. … мы направились к Херсонесскому маяку. Предполагалось, что туда подойдут катера, и раненые будут эвакуированы. Восемь суток просидели мы, тщетно ожидая катеров. На девятые сутки немцы захватили всех раненых и медперсонал в плен» [33] .
По немецким сведениям, к  7 июля 1942 г. было взято в плен 95 тыс. человек, а  45 тыс. защитников Севастополя погибли в боях [34] . Попал в плен и генерал П. Г. Новиков.
Фельдмаршал Манштейн в своих воспоминаниях пишет: «Остатки Приморской армии попытались укрыться в больших пещерах, расположенных в крутых берегах Херсонесского полуострова, напрасно ожидая эвакуации. Когда 4 июля они сдались, только из района оконечности полуострова вышло около 30 тысяч человек. Потери противника в живой силе превосходили наши в несколько раз» [35] .
Несложный подсчет показывает, что немецкие цифры вызывают куда большее доверие, чем сводка Совинформбюро [36] .
 Последнее в 1942 г. самое крупное  взятие в плен воинов Красной Армии – 35 тыс. человек  – произошло   в начале августа в котле западнее Калача [37] .
Таким образом, в результате только перечисленных выше операций в плену оказалось 2 979 827  человек. Из  них  2  379 827 –  в первые четыре месяца войны. Но это без учета попавших в плен на территории Литвы и Латвии, а также в боях «местного значения»   и пленных, взятых войсками союзников гитлеровской Германии: Финляндии, Венгрии, Словакии, Румынии, Италии.
Пленные, попавшие в руки венгерских, словацких [38] , румынских (частично) и итальянских войск, передавались в руки немцев.
Около 10 тыс. советских бойцов были взяты в плен Итальянским экспедиционным корпусом 28–30 сентября 1941 г. в ходе боев в районе Петриковки на Украине [39] .
 Финляндия имела собственные  лагеря  для советских военнопленных, через которые с июня 1941 г. по сентябрь 1944 г. прошло 64 188 советских солдат и  офицеров [40] .
Таким образом, к концу 1941 г. число пленных (без учета находившихся в финских лагерях) возрастает и достигает по данным OKВ  – 3 355 000 человек [41] .
Правда, А. Гитлер в своей речи в  Рейхстаге 11 декабря 1941 г. приводит еще большее число: «На 1 декабря общее число взятых в плен советско-русских составило 3 806 865  человек, число уничтоженных или захваченных танков – 21 391, орудий – 32 541, самолетов 17 332» [42] .
По советским данным, опубликованным в 90-е г., за  шесть месяцев и девять дней 1941 г. попало в плен и пропало без вести 2 438 900 человек [43] .
 Различие в немецких и советских сведениях очень существенное – более миллиона человек.
Общие потери Красной Армии с 22 июня 1941 г. по 1 апреля 1942 г. составили 6 328 592 человека, в том числе безвозвратные – 3 812 988 человек [44] .
Для сравнения  интересно  привести  общие потери Германии с 22 июня  по 31декабря 1941 года: ранено–19 016 офицеров и 602 292 унтер-офицера и рядовых; убито – 7120  офицеров  и  166 602  унтер-офицера и рядовых; пропало без вести – 619 офицеров и 35 254 унтер-офицера и рядовых. Итого:  26 755 офицеров и 804 148 унтер-офицеров и рядовых [45] .
 К концу февраля 1942 г. немецкие потери «составили всего 1 005 636 человек» [46] . Таким образом, соотношение потерь воюющих  сторон за первый год войны составило 1:6.
В последующие годы у Красной Армии не было столь страшных неудач, но последнее крупное наступление немцев под Курском в июле 1943 г. привело к взятию в плен 34 тыс. человек [47] . Не менее ощутимы были немецкие контрудары на победном для  Красной Армии пути на Запад.
По сведениям Российского Генштаба, число без вести пропавших и взятых в плен в 1943–1945 гг. составило 684 тыс. человек [48] , а по немецким источникам – 746 тыс. [49] . Так, по российским сведениям даже на заключительном этапе войны за первых три месяца 1945 г.  пропало без вести либо было взято в плен – 51 459  военнослужащих  Красной Армии, а с апреля и вплоть до  9 мая 1945 г. еще 17 178 солдат и офицеров [50] . 
 В трагические дни первого этапа войны советским политико-иде-ологическим информационным органам   досталась крайне тяжелая ра-бота: подавать информацию так, чтобы поднимать дух воюющего народа, вдохновлять его на борьбу в дни тяжелейших поражений и неутешительных сводок. Работа прессы и радио  напоминала методы нацистской пропаганды, недаром столь много общего было в обоих тоталитарных режимах. Принцип таков: чем ложь  невероятней, тем легче в  нее  верить – желаемое выдавалось за действительное. Приведем несколько примеров «правдивой» советской  информации:
Вечернее сообщение 29 июня 1941 г.
 «В результате упорных и  ожесточенных боев – за период в 7-8 дней немцы потеряли не менее 2500 танков, около 1500 самолетов, более 30 000 пленными. За тот же период мы потеряли 850 самолетов, до 900 танков, до 15 тысяч пропавшими без вести и пленными» [51] .
Вечернее сообщение 7 августа 1941 г.
 «Арабские сказки немецкого верховного командования или шестинедельные итоги войны.
…нелепы и смехотворны “подсчеты” гитлеровцев о якобы захваченных германской армией пленных и трофеях на Восточном фронте. Немецкое командование опубликовало следующие фантастические цифры советских потерь за 6 недель: пленными – 895 000, танков – 13 145, орудий – 10 388, самолетов – 9082» [52] .
 Опровергая немецкие сообщения, советские пропагандистская машина  в августе 1941 г. выпускает Агитплакат № 18 «Раздавим  фашистскую гадину», который  информирует:
«За 6 недель  войны  фашистская Германия потеряла свыше 1,5 млн. убитых, раненых и взятых в плен немецких солдат. Красной Армией захвачено  и  уничтожено  свыше 6000 немецких  танков, захвачено 8000 немецких орудий. Немцы потеряли за 6 недель войны 6000 самолетов» [53] .
В этом  сообщении все вывернуто  наизнанку. Задать  вопрос, почему же при таких успехах отступает Красная Армия, а не немецкая, вслух  никто не решался.             
Понятно, что с пропагандистской и идеологической точки зрения нель-зя было говорить о массовой сдаче в плен, однако сознательно всячески замалчивалась вообще правда о потерях.
 Ни разу в средствах массовой информации не называлось  количество  попавших в плен, говорилось только о пропавших без вести, но и эти цифры сознательно  уменьшались  в десятки раз.
 Так, впервые во время выступления на  торжественном заседании Московского Совета депутатов  трудящихся, проходившем на станции  метро «Маяковская» 6 ноября 1941 г., Сталин заявил, что «за 4 месяца войны мы потеряли  убитыми  350  тысяч  и пропавшими без вести 378 тысяч человек...» [54]
Интересна немецкая оценка советских сообщений, например, самого Гитлера: «если проштудировать советские военные сводки начиная с 22 июня 1941 г., в них каждый божий день можно прочитать:  “бои  незначительного  характера”. И немецких самолетов  они  сбивают  в три раза  больше. Тоннаж  якобы  потопленных  ими  судов в Балтийском море превышает  весь  тоннаж, который  Германия  вообще имела перед войной. Они уничтожили столько наших дивизий, сколько мы и выставить не могли бы. Но прежде всего:  они  постоянно бьются на одном и том же месте. А потом  они  время  от  времени, так недели через две, скромно сообщают: “Мы оставили еще один город”. В общем и целом, если верить им, они с 22 июня  успешно сражаются  на  одном и том же месте, а мы вечно оказываемся отброшенными. При таком непрерывном  “отбрасывании”, мы  потихоньку дошли до  Кавказа» [55] . 
Правда, наболевшие вопросы, конечно, не без указания ГЛАВПУРА РККА, находят отражение в прессе.
6 сентября 1941 г. центральная военная  газета  «Красная  звезда» обращается к  теме плена. Ее главный редактор Д. Ортенберг вспоминает: «В передовой со всей остротой был поднят вопрос, о котором до  сих пор упоминали глухо, – о плене, отношении к нему советских воинов. “Сдача в плен немецко-фашистским мерзавцам – позор перед народом, перед своими товарищами, своими женами, детьми, преступление перед родиной”, – таков был ответ газеты» [56] . В этой и подобных статьях, конечно, выражена реакция на массовую сдачу в плен. Печать начала формировать негативное отношение ко всем, оказавшимся  в плену, невзирая на обстоятельства пленения. Подобное «воспитание» сказалось впоследствии  на отношении к бывшим пленным,  и на их судьбах  не только во время войны, но и после нее.
Позиция «Красной звезды» и других газет военного времени отражает официальную политику по отношению к пленным. «Преступление, предательство, трусость» – стандартные обвинения, предъявляемые пленным. Несмотря на то, что подобные явления, бесспорно, имели место, были и другие факторы, вследствие которых солдаты оказывались в плену.
Кстати, враг очень высоко оценивал поведение советских солдат: «Русские всюду сражаются до последнего человека, лишь местами сдаются в плен. Часть русских сражается, пока их не убьют, другие сбрасывают форменное обмундирование и пытаются выйти из окружения под видом крестьян», – записывает Ф. Гальдер в своем дневнике 29 июня 1941 г. [57]
В тот же день  в  донесении штаба группы  армий  «Центр»  Главному командованию сухопутных войск, говорилось:
«Если на Западе и в польской  компании  окруженные силы противника с окончанием боев в основном почти добровольно сдавались в плен на  100%, здесь  это  будет происходить совершенно иначе. Очень большой процент русских укрылся в больших, частично не прочесанных районах, в лесах, полях, болотах и  т.д.,  русские  в основном уклоняются от плена» [58] .
 Высокая оценка  боевых качеств Красной Армии дается  и в  оперативном донесении разведотдела   Главному командованию группы «Юг»  от 19 июля 1941 г. В нем говорится:
 «…силы, которые нам противостоят, являются по большей мере крайне решительной массой, которая в упорстве ведения войны представляет собой нечто совершенно новое по сравнению с нашими бывшими противниками.
Мы вынуждены признать, что Красная Армия является очень серьезным противником...  Русская пехота проявила неслыханное упорство прежде всего в обороне стационарных укрепленных сооружений. Даже в случае падения всех соседних сооружений, некоторые доты, призываемые сдаться, держались до последнего человека» [59] .
 Можно привести еще много примеров героического поведения и сопротивления со стороны частей Красной Армии. Однако возникает закономерный вопрос,  почему же,  несмотря на столь высокие объективные оценки боевых качеств советских солдат,   миллионы  военнослужащих Красной Армии оказались в плену?  Безусловно, сложно учесть все  причины, но попытаемся определить некоторые из них.
  [1] Зал Имен. Яд ва-Шем. Регистр. № 69744.
[2] Haupt Werner. Assault on Moscow 1941. The Offensive. The Battle. The Set-Back. Schiffer Military History. Atglen, PA. 1996, p. 20–21.
[3] Halder F.  Kriegstagebuch des Oberkommandos deer Wehrmacht. Band. I:1 august 1940 – 31 december 1941, Frankfurt am Main, 1965. S. 1217; К. Типпельскирх. История Второй мировой войны. М., 1956, с. 178.
[4] Ф. Д. Волков. Взлет и падение Сталина. М., 1992, с. 198.
[5] К Типпельскирх. История второй мировой войны…  с. 184.
[6]   Там же, с. 185.
[7] Там же, с. 183–189.
[8] Архив Яд ва-Шем. М-37/569, л. 3
[9] Великая Отечественная война 1941–1945. Кн. 1. Суровые испытания. Военно-истори-ческие очерки в 4-х книгах. М., 1998, с. 188.
[10] К.Типпельскирх. История Второй мировой войны… с. 185.
[11] Christian Streit. Keine Kameraden… S. 83. В этих боях 56-й танковый корпус  под командованием Манштейна впервые захватил реактивную установку «Катюша». Командиры Второй мировой войны: часть 2. Минск. 1998, с. 125.
[12] Christian Streit. Keine Kameraden…  S. 83.  («28 августа 1941 г. весь наш  полк  попал  в плен к немцам, так как мы не успели эвакуироваться через море и были взяты в плен на пристани  в  гор. Таллине, где мы ожидали посадки на пароход». Архив  Яд ва-Шем. М-33/1071, л. 4. Точно так же – полками,  батальонами будут попадать в плен в мае 1942 г. в Керчи.
[13] Christian Streit. Keine Kameraden… S. 83.
  [14] Halder F.Kriegstagebuch... S.1230; К.Типпельскирх. История Второй мировой войны, 194.
  [15] Д.А.Волкогонов. Триумф и трагедия. Политический портрет И.В.Сталина. Кн.2, ч. 1. М.,1989, с. 208.
  [16] А. И. Еременко. В начале войны. М.,1964, с. 336–337.
[17] Из приказа генерал-полковника Манштейна  от 29 сентября 1941 г. по 11-й армии. Цит. по: Osvald Siegmund. Meine Ehre Heist Treue. Von der Leibstandarte ins Landsberger Kriesverbrechergefangnis. Essen, 1992. S. 40–41. 
[18] Сhristian Streit. Keine Kameraden… S. 83.
[19] Halde  F.  Kriegstagebuch... S.1231;  Christian Streit. Keine Kameraden… S. 83.
[20] Эрих фон  Манштейн. Утерянные победы. Ростов-на-Дону. 1999, с. 229.
[21] Halder F. Kriegstageduch... S. 1231. К. Типпельскирх. История Второй мировой войны…  с. 200.
[22] Всероссийская Книга Памяти 1941–1945. Обзорный том. М., 1995, с. 101.  После приведенных цифр по меньшей  мере  странным  видится высказывание члена-корреспондента  Академии  наук СССР, военного историка генерал-лейтенанта П.А.Жилина о том,  что  «неэффективность больших котлов подрывала основу замысла гитлеровских стратегов – ставку на уничтожение живой силы  и техники советских войск». (П. А. Жилин. Проблемы военной истории. М., 1975, с. 219). Интересно, что подразумевалось   П. А. Жилиным   под «эффективностью»? Красной  Армии  удастся  достичь подобных результатов лишь  на заключительном этапе Сталинградской битвы  и в конце войны в 1944 – 1945 гг.
[23] Б. Н. Петров. О стратегическом  развертывании Красной Армии накануне войны, с. 74.
[24] Всероссийская Книга  Памяти. Обз. Том… с. 131, 133.
[25] Д. А. Волкогонов. Триумф и трагедия… с. 225–226.
[26] К. Типпельскирх. История Второй мировой войны… с. 230.
[27] Там же, с. 232.    
[28] Д. А. Волкогонов. Триумф и трагедия… с. 227.
[29] К. Типпельскирх. История Второй мировой войны… с. 232.
[30] Всероссийская Книга Памяти. Обз. том… с. 88.
[31] Сообщения Советского Информбюро. Т. 3, М., 1944 г., с. 169.
[32] Великая Отечественная война. Энциклопедия. М., 1985, с. 640.
[33] Холокост в Крыму. Документальные свидетельства о геноциде евреев Крыма в период нацистской окупации Украины (1941–1944). Симферополь.2002, с. 135.
[34] Великая отечественная война. Книга 1. Суровые испытания. М., 1998, с. 335;  К. Типпельскирх. История Второй мировой войны… с. 230.
[35] Эрих фон Манштейн. Утерянные победы… с. 288.
[36] По воспоминаниям бывших пленных «…Бежали так быстро, что в панике забыли более 100 работников Особых отделов. Все море у Херсонесского мыса было усеяно трупами тех, кто до последнего ждал своих. Ждали  эскадру.  Она не пришла. Это – позор Севастополя. Мы были без оружия, пищи, воды. Осталось желание отомстить и врагу и еще больше тем, кто довел нас до этого позора». (24.01.2002 г. Телеканал ОРТ. Клуб кинопутешественника). В отличие от советского командования, немцы в   апреле–мае 1944 г. вывезли из Севастополя почти всех своих. Вывезли даже крымских добровольцев. Из  Румынии прибыли даже морские колесные пароходы для эвакуации своих солдат. 9 мая 1944 г. в советский плен в Севастополе попало лишь 3 тыс. немецких солдат.
[37] Сталинград 1942–1943. Сталинградская битва в документах. М., 1995, с. 22.
[38] В боях против Красной Армии принимала участие словацкая механизированная бригада, а с августа 1941 г. дивизия численностью более 8000 солдат и офицеров. Дивизия сражалась на Украине в районе Проскуров – Белая Церковь. 14–16 сентября  1941 г. дивизия взяла в плен 1650 советских солдат и офицеров. Словаки участвовали позднее в боях за Азов, сражались под Ростовом, в Керчи, Крыму, на Миус-фронте и в других местах. Словацкая охранная дивизия проводила операции против партизан в Украине и в Белоруссии. Группа солдат и офицеров во главе с Яном Налепкой из этой дивизии перешла к партизанам. Ян Налепка  впоследствии был удостоен звания Герой Советского Союза. Charles Kliment. Bretislav Nakladal. Germany’s First Ally: Armed Forces of the Slovak State 1939–1945. Atglen, 1997, p. 75–78, 79, 86.
[39] В. Г. Сафронов. Итальянские войска  на советско-германском фронте 1941–1943. М., 1990, с. 36. Однако далее В. Г. Сафронов пишет: «Эти данные, приводимые в официальном труде итальянской исторической службы сухопутных войск, вызывают сомнения хотя  бы  потому, что количество винтовок оказалось вдвое меньше количества взятых в плен советских солдат».  Позволю себе не согласиться с В. Г. Сафроновым. Его аргумент выглядит  очень  неубедительным  на фоне многочисленных фактов и свидетельств о  катастрофической  нехватке оружия в Красной Армии. Так, Ф. Я. Черон вспоминает, что на  22 июня 1941 г. в его воинской части было всего 40 винтовок на 900 человек.  – Ф. Я. Черон. Немецкий плен и советское освобождение. Париж, 1987, с.16-19. (Подобные примеры приводятся в воспоминаниях Л. М Сандалова, А. И. Еременко  и  других авторов, а также в документах, использованных далее в моей работе. – А. Ш.)
[40] Ш. Янтовский. Лагерь советских  военнопленных  евреев  в Финляндии (1942–1944 гг.). Иерусалим, 1995, с.  80.
[41] Alexаnder Dallin. German Rule in Russia 1941–1945. A Study of Occupation Policies. London, 1957, p. 427.
[42] Откровения и  признания. Нацистская  верхушка о войне «третьего рейха» против СССР. Секретные речи. Дневники. Воспоминания. М., 1996, с.120.
[43] Всероссийская Книга Памяти. Обз. том… с. 415.
[44] Там же, с. 131.
[45] Ф. Гальдер. Военный дневник. Ежедневные записи начальника Генерального штаба сухопутных сил  1939–1942  гг. Т.III, кн.3, М.,1971. с. 161.
[46] Всероссийская Книга Памяти. Обз. том… с. 131.
[47] Эрих фон Манштейн. Утерянные победы…  с. 516.
[48] Гриф секретности снят. Потери Вооруженных сил СССР в войнах, боевых действиях и военных конфликтах. М.,1993, с. 146.
[49] Alexander Dallin. German Rule in Russia, p. 427.
[50] Гриф секретности снят… с. 146.
[51] Сообщения Советского информбюро. Кн.1. Июнь–декабрь 1941 г. М. 1944, с. 11.
[52] Там же, с. 121.
[53] Вялiкая Айчынная вайна 1941–1945. Плакат. Агiтплакат. Газета-плакат. Сатырычны лiсток. Мiнск,1985. На самом деле  фашистская Германия,  даже по официальным советским данным,  22 июня 1941 г. сосредоточила против СССР  4215 танков и 4980 самолетов. Великая Отечественная война. Энциклопедия. М., 1985, с. 8.
[54] Коммунистическая партия в Великой Отечественной войне. (Июнь 1941 г. – 1945 г.) М., 1970, с. 155
[55] Из речи А. Гитлера в Мюнхене 8 ноября 1942 г. Цит. по: Откровения и признания, с. 120.
[56] Д. Ортенберг. Июнь–декабрь сорок первого. М., 1984, с. 130–131.
[57] Ф. Гальдер. Военный дневник. Т. III. Кн. 1 , с. 60.
[58] Л. М. Сандалов. Первые дни войны: Боевые действия 4-й армии 22 июня–10 июля 1941 года. М., 1989, с. 214.
[59] Архив Яд ва-Шем. М-53/90, л. 65.