Жизнь, поставленная на ПЕРФОКАРТУ
или
Тайна «Ордена Орла»

 

 

Яков Верховский, Валентина Тырмос

Часть третья. Те же и доктор Корхерр

1. Как найти евреев?

Итак, 31 июля 1941 года Рейнхард Гейдрих получил предписание Геринга и сразу взялся «за работу», с тем, чтобы, как требовал рейхсмаршал, в самый короткий срок «сделать все нужные приготовления» для «Окончательного решения еврейского вопроса».
Одним из главных направлений этих приготовлений стало, по выражению Гейдриха «точное установление расчетного количества лиц». Этим вопросом как раз и должен был заняться уже известный нам доктор Рихард Корхерр на базе данных, полученных в результате расовых переписей, проведенных американской компанией IBM и ее дочерней германской компанией DEHIMAG.
И нужно признать, что задача Корхерра была не из легких.
За последние годы многое в жизни евреев Европы изменилось: одни сумели бежать за океан, другие были заключены в концентрационные лагеря, а третьих уже не было в живых. Расовая перепись 1933-го, сыгравшая такую важную роль во время введения Нюренбергских законов, потеряла свою актуальность.
Корхерр базировался теперь на материалах переписи 1939-го, охватившую на этот раз Германию, Австрию и Чехословакию. Сложнее, обстояло дело в Польше. В силу целого ряда обстоятельств конкурентного порядка, IBM, несмотря на все старания Уотсона, не сумела во время внедриться в эту страну. Так что, именно в Польше, «самой еврейской стране Европы», расовая перепись не проводилась. Это делало невозможным идентификацию и селекцию евреев, и, стало быть, не позволяло выполнить распоряжение Гейдриха от 27 Сентября 1939-го «О переселении еврее в гетто».
Вопрос был предельно ясен: для концентрации евреев в гетто, следует провести перепись. Но как это сделать в растерзанной Польше?
Города ее превратились в руины, улицы потеряли названия, дома потеряли номера. Люди – поляки, евреи – польские и депортированные сюда из Германии - забились в подвалы, в щели, без света, без воды.
Как среди всей человеческой этой массы выявить, найти евреев?
Как их переписать?
Разве что . . .
Разве что евреи сделают это сами!
Разве что их найдут и перепишут их собственные лидеры!
Через несколько дней после выхода распоряжения Гейдриха о переселении евреев в гетто, 4 Октября 1939 года, глава Варшавского юденратта инженер Адам Черняков был вызван в отделение местного ГЕСТАПО, и получил приказ провести перепись всех евреев. С этой целью он должен был разослать по городу своих агентов, которые, переходя от подвала к подвалу, от убежища к убежищу должны были убедить прятавшихся там людей в необходимости сотрудничества с немецкими властями и важности заполнения специальных опросных листов.
Понимал ли Адам Черняков, чем может грозить евреям эта перепись?
Во всяком случае, он организовал ее.
Уже через три недели, 28 октября 1939-го, сотни тысяч заполненных опросных листов были снесены в помещение Еврейского общинного центра.
А дальше?
Дальше все было просто.
В течение 48 часов вся анкетная информация из опросных листов была перенесена на перфокарты и обработана на табуляторах Холлерита.
Число выявленных евреев составило 359.827 человек, среди них 91.611 детей до 15 лет.

Следующим шагом было заключение евреев в гетто.
И соучастником гитлеровских убийц в этом преступлении (невольно, быть может!) был польский еврей Черняков.
Адам Черняков еще года два оставался главой юденратта в гетто. А в июле 1942-го, когда началась отправка людей из гетто на смерть в Треблинку, он принял яд.
В предсмертной своей записке Черняков, написал жене: «Они требуют, чтобы я убил детей моего народа своими собственными руками. Мне ничего не остается, как умереть».
И тут снова возникает еще один неполиткорректный вопрос: роль юденраттов в Катастрофе – предатели они или герои.

2. Предатели или герои?

Сложный это вопрос и, наверное, неоднозначный, как, может быть, все в истории еврейского народа.
Трудно не согласиться с мнением известного израильского исследователя Катастрофы, доктора Ицхака Арада (бывшего узника гетто, партизана – 15-летнего мальчишки Тольки Рудницкого) - который утверждает, что созданные нацистами еврейские гетто просто не могли бы существовать без еврейского самоуправления. Без юденраттов не могли бы оставаться в живых согнанные в эти гетто евреи, сколько бы времени жизнь их не продолжалась и какой бы ужасной она ни была.
Юденратты вынуждены были входить в контакт с гитлеровскими властями: кто-то должен был распределять какие-то (пусть нищенские!) продукты питания, кто-то должен был помогать больным, хоронить мертвых, кто-то должен был составлять списки уходящих на смерть.
Да, да, и это! Отправлять на смерть одних, чтобы сохранить (на время!) жизнь другим – остающимся.
Всю эту непосильную для обыкновенного человека работу делали, несли на своих плечах юденратты, и многие их лидеры (наверное, большинство!) так или иначе, рано или поздно, погибли вместе со своим народом.
Все правильно!
Но это касается жизни (существования!) евреев в гетто.
Мы же здесь ведем речь о другом – о «прелюдии» гетто, о том роковом периоде, когда для концентрации евреев в гетто нужно было их идентифицировать, переписать, перенести – «поставить» - на перфокарту.
И, чтобы там не говорили, эту страшную миссию (наверняка не зная ее истинной цели – и этим они разительно отличаются от «выродков» - предателей своего народа!) выполнили, или помогли выполнить нацистам, юденратты.
Роль юденраттов в идентификации и переписи евреев еще и сегодня не изучена и, главное, не понята.
Иначе, зачем бы Леонид Сушон, переживший ребенком оккупацию в Транснистрии, так писал о своей матери - враче Одесской Еврейской больницы – составлявшей списки (списки!!) оставшихся в живых евреев:
« . . . нас ободряла мама – по-прежнему работавшая на своем посту, несмотря на все, что происходило. Более того ей довелось, вместе с другими врачами, собиравшимися неподалеку – на углу Херсонской и Ольгиевской, в одном из помещений Медицинского института, решать важные вопросы. Там . . . возник в ту пору своеобразный «штаб» для помощи евреям, для их лечения, снабжения продуктами . . .». (15)
В те первые дни оккупации Одессы, когда, по словам Леонида Сушона, его мать занималась «лечением» евреев и «снабжением их продуктами», во время террора, начавшегося с первого дня оккупации, весь город уже был завален трупами замученных евреев. По приказу генерала Иона Антонеску в течение одного дня, 23 октября 1941 года, за пять часов – с 7 утра и до 12 дня – на специально возведенных виселицах, на столбах, на деревьях, на балконных решетках было повешено более 5 тысяч человек.
Одесса стала «городом повешенных».

Далее Сушон: «Там . . . возник в ту пору своеобразный «штаб» для помощи евреям, для их лечения, снабжения продуктами и просто для учета – составления списков оставшихся (Списков оставшихся!).
То же самое, что впоследствии делалось на Слободке – в тамошней больнице, где работал своеобразный «совет» - «юденратт»».
По спискам, составленным юденраттом Одесского гетто на Слободке, в январе-феврале 1942-го каждый день уходили на смерть в Транснистрию «конвои», состоящие из тысяч евреев (16):

ИЗ РАПОРТА ЦЕНТРАЛЬНОЙ КОМИССИИ ПО ДЕПОРТАЦИИ
17 февраля 1942
В течение месяца с 12 января по 12 февраля 1942 депортировано из Одессы в Березовку 31.114 евреев.
Умерло в гетто 564 еврея.
На сегодняшний день содержатся в гетто 1.412 евреев, представляющих «особые случаи».
Среди них: 98 калек, 143 душевнобольных, 478 беспризорных детей, из которых 211 больны, 10 беременных женщин, 36 рожениц, 76 евреев, пойманных в последние дни, и другие различные категории.
В гетто нет больше евреев, подлежащих депортации.
Продолжается охота за евреями в городе.
Председатель комиссии, колонель Вэлчэску

Такой подробный и профессиональный рапорт (душевнобольные, беременные, роженицы!), полковник Вэлчэску не мог бы отправить в Бухарест без помощи юденратта, действующего в больнице гетто на Слободке.
И уж наверняка не смог бы еще до этого без списков, составленных юденраттом, найти в разрушенном бомбежками полупустом, заваленным снегом и скованным небывалым 30-градусным морозом, городе прячущихся евреев и выгнать их на Слободку.
Без этих списков «охота за евреями», как назвал эту акцию румынский полковник Вэлчэску, не могла бы увенчаться успехом.
Нет, и не может быть, сомнений – для идентификации евреев нацисты цинично использовали юденратты. Так было в Берлине, в Вене, в Праге, так было в Варшаве. Так это было в 1941-м в Одессе.
Так это делалось в 1944-м Будапеште.

3. Сделки с «Дьяволом»

Когда глава «еврейского реферата» Адольф Эйхман, прибыл весной 1944-го в Венгрию, которая в эти дни все еще оставалась страной со значительным еврейским населением «не охваченным окончательным решением еврейского вопроса», он, прежде всего, постарался наладить контакт с еврейскими лидерами.
Главным виновником затянувшегося «окончательного решения еврейского вопроса» Венгрии был ее регент - адмирал Миклош Хорти, сохранявший все эти годы какую-то мизерную независимость от Германии и, несмотря на все возрастающий нажим, никак не соглашавшийся бросить 800 тысяч граждан своей страны на растерзание.
На неоднократные требования Гитлера «истребить евреев, как туберкулезные бациллы», Хорти отделывался нейтральным: «еще не время».
Гитлеру приходилось считаться со своим союзником, но весной 1944-го терпению пришел конец - его больше не устраивали отговорки этого «старого дурака Хорти».
Как указал в своей обвинительной речи на процессе Эйхмана в Иерусалиме генеральный прокурор Израиля доктор Гидеон Хаузнер,
« . . . вряд ли немцы к тому времени еще верили, что выиграют войну, но одно дело, по крайней мере, они хотели довести до конца – уничтожить евреев. На этом фронте они хотели обеспечить себе победу – во что бы то ни стало». (17)
Для осуществления «окончательного решения еврейского вопроса» в Венгрии в Будапешт был послан главный специалист по этому вопросу Адольф Эйхман.
Свидетельствует Эйхман: « . . . в марте 44-го приезжает Мюллер . . . и говорит, что по приказу рейхсфюрера – Гиммлера, значит, - мне надо убираться в Венгрию и в качестве уполномоченного от командующего полицией безопасности и СД брать там в свои руки отправку евреев, чтобы навести в этом деле порядок».
Эйхман прибыл в Будапешт не один, а со всей своей шайкой, носившей название «Зондерэйнзатцкомандо-Эйхман» и включавшей порядка десяти профессиональных убийц. Среди них и наш старый знакомый гауптштурмфюрер СС Дитрих Вислицени.
И уже на следующий день после прибытия, 20 марта 1944, Эйхман и Вислицени пригласили к себе человек 15 самых влиятельных евреев Будапешта - лидеров двух еврейских организаций: «Сионистского комитета по освобождению евреев» и «Центрального еврейского Совета».
По свидетельству Эйхмана, он встретил евреев приветливо (насколько, конечно, возможно было для этих убийц в существующих обстоятельствах!), и любезно сообщил им «приятную новость»: отныне все «еврейские дела» переходят в ведение особого отдела СС и именно от этого отдела они, еврейские лидеры, будут получать все приказы, но . . . «евреям нечего беспокоиться, - если они будут себя хорошо вести».

ИЗ ПРОТОКОЛА ДОПРОСА ЭЙХМАНА В ТЮРЬМЕ «РАМЛЕ»
Израиль, 1961
Вопрос: Вы созывали в Будапеште, вскоре после вашего прибытия, совещание еврейских функционеров, на котором заявили им, что никаких намерений депортировать евреев не существует?
Ответ: Если меня послали в Венгрию, господин капитан, с целью депортации, то я и не говорил еврейским функционерам, что ее не будет.
Я никогда не врал еврейским функционерам. За время многолетнего общения, которое у меня было с еврейскими функционерами, не найдется, наверное, ни одного, кто мог бы меня упрекнуть, что я ему лгал.

В Будапеште, с его четырехмиллионным населением, нацистам было бы трудно, а, может быть, даже невозможно, идентифицировать рассеянных по всему городу евреев, если бы им не «помогли» еврейские лидеры. Вначале Эйхман потребовал, чтобы ему предоставили списки всего (всего!!) 50 тысяч евреев для отправки «на работу в Германию».
Списки были получены.
А потом . . .
С средины мая 1944-го начались уже массовые депортации – до 12 тысяч человек ежедневно. И ни один из отправляемых эшелонов не попал «на работу вГерманию» – все они шли в «Освенцим».
Адольф Эйхман: «Эшелоны шли все до одного в Освенцим, все до одного. Никуда больше направлять их не разрешалось».
Эшелоны все до одного шли в «Освенцим».
И даже такой монстр смерти, как «Освенцим», не мог уже справиться нагрузкой. Газовые камеры и крематории работали днем и ночью. Дело дошло до того, что трупы евреев начали сжигать за воротами лагеря – прямо в поле.
В эти дни весь мир уже знал, что означает слово: «Освенцим».
Знали это и еврейские лидеры.
Один из руководителей «Сионистского комитета по освобождению евреев» – доктор Реже Кастнер – прямо заявил об этом на Нюренбергском Процессе: «Мы знали более чем достаточно об Освенциме».
Но нужно сказать правду, нет сомнений, что и доктор Кастнер, и другие еврейские лидеры прилагали большие усилия для спасения евреев, для организации так называемых «операций спасения».
Переговоры, или, точнее, торги с «Дьяволом» шли непрерывно. Речь шла и о «выкупе» миллиона еврейских жизней за миллионы американских долларов, и об «обмене» миллиона еврейских жизней на десять тысяч американских грузовиков и о многих других вариантах «выкупа» и «обмена» . . .
В конце концов, 1686 евреев все-таки были спасены.
Один единственный поезд ушел из Будапешта не, как обычно, в «Освенцим», а в другой лагерь – «Берген-Бельзен», откуда спасенные евреи были переправлены в Швейцарию. За каждого, такого, спасенного еврея убийцы должны были получить по 1000 долларов, но затем требуемая сумма была увеличена и достигла в общей сложности порядка 9 миллионов швейцарских франков.
Впрочем, цена, заплаченная «Дьяволу» за спасение этих 1686 человеческих жизней, вряд ли имеет значение.
Важно другое: 1686 евреев были отобраны – выбраны из сотен тысяч тех, которым не улыбнулось счастье, из сотен тысяч тех, которых ждали другие поезда – поезда, уходившие в «Освенцим».
История этой «сделки с Дьяволом», многократно рассказанная, многократно описанная и, даже, служившая темой судебных разбирательств, наверное, все-таки, навсегда останется тайной. Тем более что участники сделки, давно мертвы.
Адольфа Эйхмана повесили в 1962-м.
А доктор Реже Кастнер ушел в мир иной еще раньше: 3 марта 1957-го он был смертельно ранен – ранен евреем в Израиле.
Говорят, что это был акт мести.
Говорят, что в обмен на возможность спасения тех, 1686-ти, среди которых, якобы, были родные Кастнера, он обещал Эйхману уговорить оставшихся - не противиться депортации и даже сохранять спокойствие на пути в «Освенцим».
Но . . .
«Сделки с Дьяволом» во все времена были опасными – за Славу, Богатство, Любовь и Власть всегда нужно было платить «Дьяволу» - или своей бессмертной душой, или своей единственной жизнью.
И Реже Кастнер заплатил – и душой, и жизнью.

Доктор Хаузнер в своей обвинительной речи на процессе Эйхмана приводит историю еще одной сделки с «Дьяволом».
В самом конце войны для строительства оборонных укреплений в Австрии нацистам понадобилась еврейская рабочая сила. По спискам, составленным, как всегда, венгерскими еврейскими организациями, Эйхман отправил из Будапешта в Вену 15 тысяч евреев, среди которых, кроме необходимых для работы мужчин, были и их семьи – женщины, дети. По прибытии в Вену мужчины были действительно использованы на строительных работах. А вот женщины и дети . . .
Женщины и дети были подвергнуты «специальной обработке».
За эту «операцию спасения» еврейские организации заплатили «Дьяволу» - 5 миллионов швейцарских франков.
И так, несмотря на все усилия еврейских лидеров, несмотря на все «операции спасения» и «сделки с Дьяволом», Эйхману удалось осуществить депортацию венгерских евреев в рекордно короткий срок.
Всего за два месяца – май и июнь 1944-го – он идентифицировал, сконцентрировал и отправил в «Освенцим», согласно отчету Мартина Лютера из Имперского министерства иностранных дел, 437.402 еврея. Гитлер высоко оценил этот подвиг и пожаловал Эйхману «Крест за военные заслуги» первой степени с мечами. Правда сам Эйхман был не очень доволен результатами своей мисси: в Венгрии, в Будапеште и в провинции, все еще оставались евреи.
Но 26 июня 1944-го, после очередной американской бомбардировки Будапешта, «старый дурак Хорти», все еще остававшийся регентом Венгрии, приказал прекратить депортации, да еще нагло потребовал расформировать «Зондерэйнзатцкомандо-Эйхман».
Так венгерские евреи стали, наверное, последней еврейской общиной Европы, нашедшей свою смерть в «Освенциме»: Третий рейх доживал последние дни - в августе 1944-го газовые камеры этого монстра смерти были демонтированы, а мортусы, обслуживавшие их, - 860 человек – расстреляны.
И вновь возникает здесь этот скользкий вопрос: а что бы произошло, если бы в грязные руки нацистских убийц не попали в те дни списки евреев Венгрии? Имена, фамилии, адреса?
Если бы не было этих списков? Что тогда?
Ответ однозначен: в этом случае евреи Венгрии (пусть не все, но, наверное, многие!) могли бы остаться в живых.
Страшно подумать!
Но . . . если бы, да кабы!
Давно ведь известно, что История не знает «сослагательного наклонения».
Но тут и не требуется «сослагательное наклонение»: все легко доказуемо – доказуемо «от противного».

4. Доказательство «от противного»

Во Франции, как оказалось, также как в Польше, до оккупации ее Германией, расовая перепись не проводилась. И когда в июне 1941-го такая необходимость, возникла, помочь оккупантам в ее проведении неожиданно вызвался француз - генерал Рене Кармилль.
Генерал Кармилль, бывший в течение многих лет руководителем счетно-аналитического центра Французской армии, любезно предложил оккупационным властям осуществить обработку опросных листов на табуляторах Холлерита, принадлежащих центру.
«Вы сможете получить всю необходимую Вам информацию о евреях, - писал убийцам Кармилль.- Мы поможем Вам выявить всех евреев – не только тех, которые декларировали свое еврейство, но и тех, которые утаили его ».
Письмо генерала произвело надлежащее впечатление - 140 тысяч заполненных опросных листов были переданы французам, и. большая часть из них – около 100 тысяч – «исчезла».
Мужественный генерал Рене Кармилль знал, что делал, и наверняка знал, на что шел. Как выяснилось впоследствии, он принадлежал к подпольной группе французского Сопротивления - «Марко Полло», в которую входили в те дни многие известные ученые – специалист по жидкому топливу профессор Андре Хельброннер, кибернетик Альфред Ашкенази, электронщик Жак Бержье (родившийся, кстати, в начале века в Одессе) и другие отважные люди. Члены группы были тесно связаны с немецкими учеными-антифашистами, в частности с создателем ракет Вернером фон Брауном.
Подпольная группа «Марко Поло» была разгромлена нацистами в начале 1944-го. Генерала Кармилля пытал сам Лионский мясник Клаус Барбье. Мужественный генерал погиб, унеся с собой в могилу около 100 тысяч опросных листов расовой переписи.
Около 100 тысяч французских евреев не были идентифицированы, не были поставлены на перфокарты, не были внесены в списки и остались в живых. Генерал Кармилль спас их ценой своей собственной жизни.

5. «Гайавата ставит эксперимент», или статистики тоже шутят

К концу сентября 1941 года вся работа по идентификации евреев Европы была завершена.
Последним был отчет по Голландии: «Голландских евреев – 118.445, немецких беженцев – 14.495, другого происхождения -7.295. Лиц с примесью еврейской крови – 19.561. Всего - 159.796 евреев, включая 12.643 человека без указания определенной религии».
Теперь оставалось свести всю полученную информацию в некоторую общую таблицу и подсчитать итоговое число евреев, подлежащих уничтожению.
Вот уже более шестидесяти лет эта общая таблица подвергается критике. Одни считают, что приведенные в ней цифры подлежащих уничтожению людей невероятно завышены, другие уверены, что, наоборот, занижены. И каждый из критиков приводит в подтверждение своей версии доказательства, иногда существенные, а иногда и смехотворные.
Где же правда? Сложный вопрос . . .
А что, если подойти к его решению с другой стороны?
Таблица была составлена, как известно, главой Статистического бюро Главного управления Имперской безопасности доктором математики и юриспруденции оберрегирунгсратом Корхерром.
И можно, конечно, думать все, что угодно, об этом человеке – и не в меру амбициозным был он, и тщеславным, и вспыльчивым, но профессионалом он был первостепенным, и безупречность его статистических расчетов была ему подчас важнее и личной выгоды, и карьеры.
Это качество, кстати, - ставить во главу угла статистическую чистоту и точность - присуща многим статистикам. Оно издавна известно нам, профессионалам, и даже служит темой «профессиональных шуточек».
Одна из таких шуточек принадлежит известному американскому математику - автору ряда монографий по математической статистике Морису Дж. Кендаллу.
Вся мировая статистическая «бранджа» всегда с нетерпением ожидала новых научных открытий Кендалла и с упоением обсуждала их. И вот однажды, в 1959-м, в серьезном научном журнале «American Statistician» появилась очередная его статья.
Но что за странная это была статья!
Написана она была в стихах и носила название «Гайавата ставит эксперимент». Как оказалось, Кендалл «выдал» пародию на поэму Генри Лонгфелло «Песнь о Гайавате».
По доведенной до абсурда идее Кендалла, Гайавата - легендарный вождь индейцев из племени Оджибуэев, обитавших в ХVI веке где-то у Великих озер – был по профессии (не удивляйтесь!) – статистик.
Но, «посвятив себя науке, что статистикой зовется», он, как оказалось, совершенно пренебрег очень важными и необходимыми для индейца тренировками в стрельбе из лука, и, как следствие этого, во время очередных состязаний потерпел фиаско – ни одна из выпущенных им стрел не попала в цель.
Позор был ужасный. Но Гайавату выручила . . . статистика!
Проведя «анализ дисперсий», он доказал, что, с точки зрения статистики, результаты его неточной стрельбы «ничуть не отличаются» от результатов, полученных другими более удачливыми участниками состязания. Индейцы, правда, не поняли «туманных рассуждений» Гайаваты:
«Но упрямые индейцы
Возразили Гайавате,
Что они не понимают
Столь туманных рассуждений,
Им совсем не интересен
Результат его попыток.
И они предполагают, что охотник должен метко
В цель стрелять . . .»

И тогда Гайавата вынужден был посвятить индейцев в основной «закон статистики»: самое главное всегда и во всех случаях сохранять «безупречный статистический подход»:

«Раздраженный Гайавата
Стал цитировать обильно
Р.А. Фишера и Итса,
Приводить работы Финни,
Книги Кемптона Оскара . . .
Он взывал к авторитетам,
Убеждая несогласных,
Что в стрельбе всего важнее
Не прямое попаданье,
А научно безупречный
Статистический подход . . . »

Так что критики общей таблицы евреев, подлежащих уничтожению, могут спать спокойно: доктор Корхерр, наверняка, не погрешил против «основного закона статистики» и постарался сохранить «научно безупречный статистический подход».
Ну, а если бы «погрешил»?
Увеличил бы количество евреев, подлежащих уничтожению, или, не дай Бог, уменьшил?
Да ведь в этом случае он поставил бы под вопрос всю подготовку к «Окончательному решению еврейского вопроса»!
Это же прямой саботаж!
А за саботаж в те дни люди отвечали головой.
Мог ли этого не знать Корхерр? Мог ли пренебречь этим?
Да и зачем?

6. «Таблица 11-и миллионов»

Общая таблица евреев, подлежащих уничтожению или оставшихся для уничтожения, вошла в историю под названием «Таблица 11-и миллионов». Именно это число – 11 миллионов людей, обреченных стать трупами – насчитал Корхерр.
Но вот парадокс. Стремясь к безупречной статистической точности и, чего греха таить, оберегая свою голову, Корхерр вынужден был декларировать неточность полученного им результата.
В чем тут дело?
Неужто профессиональные статистики Статистического бюро Главного управления Имперской безопасности не могли получить точный результат?
Оказывается, не могли!
Информация, ставшая базой «Таблицы 11-и миллионов», поступала в Статистическое бюро (через «еврейский реферат» Адольфа Эйхмана) из двух источников. Одним из них был DEHOMAG, представлявший табуляграммы общего числа евреев в странах Европы - до и после начала их уничтожения. А вторым – ежедневные ситуационные рапорты Эйзатцгруппе СС с Востока, содержавшие результаты уже идущего там многие месяцы убийства людей.
Задача Корхерра заключалась в том, чтобы на базе этой информации определить «живой остаток» - число евреев, подлежащих уничтожению. Это была трудная задача.

Опросные листы расовых переписей не могли достичь каждого запуганного на смерть еврея, прятавшегося в развалинах Варшавы или на чердаках Амстердама, так что табуляграммы DEHOMAG, естественно, не были полными, а рапорты Эйнзатцгруппе СС тем более a priori не могли быть полными. И если опросные листы расовых переписей все же были перенесены на перфокарты и обрабатывались на табуляторах, то рапорты Эйнзатцгруппе СС невозможно даже было перенести на перфокарты, и они обрабатывались вручную и, по сути, «вслепую».
Судите сами. Вместо необходимых конкретных цифр уничтоженных евреев, в рапортах писалось ничего не значащее «все евреи» или «тысячи евреев», [Эйнзатцгруппе «А», Рапорт № 19, от 11 Июля 1941]. Цифры расстрелянных иногда содержали не только евреев, но и «большевиков» и «агентов НКВД», а то «иудо-большевиков», [Эйнзатцгруппе «А», Рапорт № 28, от 20 Июля 1941].
Поди, разберись!
Немцы сами в тех же рапортах жаловались, что не могут отличить евреев от местных жителей – не евреев, и требовали, чтобы евреи для облегчения их опознания и убийства нашивали на одежду желтый лоскут, неважно «звезду Давида», или просто желтую тряпку, [Эйнзатцгруппе «В», Рапорт № 31, от 23 Июля 1941].
Были случаи, когда весь рапорт был посвящен одному человеку – «еврею-грабителю», или «дерзкой еврейке», или двенадцатилетнему еврейскому мальчишке, который, якобы, обстрелял (!) колонну немецких машин, [Эйнзатцгруппе «С», Рапорт № 38, от 30 Июля 1941].
И не всегда убийцы, в пьяном угаре своих кровавых ночей могли сосчитать число повещенных ими, расстрелянных или сожженных заживо людей. Не всегда они убивали своими руками, часто им помогали различные полицейские части, части Вермахта, румынские союзники, а то и местные подонки – в таких случаях совершенные акции вообще не поддавались учету, [Эйнзатцгруппе «D», Рапорт № 25, от 17 Июля 1941] .
Были, надо сказать, и более полные рапорты, так называемые «итоговые отчеты», (8):

ИЗ ДОНЕСЕНИЯ НАЧАЛЬНИКА ПОЛИЦИИ БЕЗОПАСНОСТИ И СД
«О действиях эйнзатцгруппе на оккупированных территориях СССР»,
за период с 1 по 31 октября 1941 года
В Гродно (Украина) ликвидировано 165 еврейских террористов; 19 еврейских коммунистов - в Чернигове; еще 8 еврейских коммунистов – в Березне.
Многократно подтверждается тот факт, что еврейские женщины ведут себя дерзко. Поэтому было необходимо расстрелять в Круглом - 28, а в Могилеве – 337 евреек.
В Борисове казнен 321 еврейский саботажник и 118 еврейских грабителей . . .
В Татарске несколько евреев самовольно покинули гетто и вернулись на свои прежние квартиры, пытаясь выгнать поселившихся там русских. Все евреи мужчины и 3 еврейки были расстреляны . . .
Кроме того, расстреляно 4 еврея за отказ работать, и еще 2 еврея, которые жестоко обращались с ранеными немецкими солдатами и не носили предписанные опознавательные знаки . . .
Ненависть украинского населения к евреям очень сильна. Именно евреям приписывают ответственность за взрывы в Киеве и видят в них доносчиков и агентов НКВД . . .
В качестве ответных мер за поджоги в Киеве все евреи были арестованы, и 29-30 сентября был казнен 33.771 человек [злодейское убийство в Бабьем Яре, В.Т.]
Золото, драгоценности и одежда были взяты под охрану и предоставлены в распоряжение NSV [Отдел социального обеспечения, В.Т.] с целью обеспечения фольксдойчей и частичной передачи городскому управлению для нуждающегося населения.

Наибольшую известность получил объемный (более 100страниц) отчет командующего Эйнзатцгруппе «А» бригаденфюрера СС доктора Вальтера Шталлеккера.

ДОКУМЕНТ Л-180
ИЗ ИТОГОВОГО ОТЧЕТА ЭЙНЗАТЦГРУППЕ «А»
Секретный документ государственной важности.
Изготовлено 40 экземпляров.
По 15 Октября 1941 года включительно:
. . . Общее число евреев, уничтоженных в Литве, превышает 71.105.
. . . В Латвии до сегодняшнего дня всего было убито 30.000 евреев.
. . . Из 4.500 евреев, проживавших в Эстонии, в начале наступления на Восток, большая часть бежала с отступающей Красной Армией. Осталось 2.000 человек. В настоящее время в Харку [вблизи Таллина] организуется лагерь, в который предполагается поместить всех эстонских евреев; таким образом, Эстония в течение короткого времени освободится от еврейского элемента . . .

Отчет Шталлеккера содержит информацию об убийстве уже не тысяч, а десятков тысяч евреев, и, что самое интересное, к нему приложена географическая «Карта убийств».

Фотокопия карты была представлена Нюренбергскому Международному Трибуналу американским обвинителем Робертом Стори 19 декабря 1945 года, и это событие сопровождалось одним несколько неприятным инцидентом.
Увидев «Карту», на которой рядом с цифрами уничтоженных евреев были нарисованы гробы, председатель заседания был настолько шокирован, что отказался поверить в подлинность документа. На следующий день Стори представил Трибуналу подлинник.
Связь этих двух документов - «Таблицы 11-и миллионов» и «Карты убийств» - очевидна. Так на «Карте убийств» Эстония представлена как «Judenfrei» - территория полностью очищенная от евреев. И аналогичным образом отмечена Эстония в «Таблице 11-и миллионов». Число евреев, подлежащих уничтожению в Латвии и в Литве, также уменьшено в соответствии с числом, отмеченным на карте.
И все же, как ни старался Корхерр, цифры, приведенные в «Таблице 11-и миллионов», не могли быть полными. При совмещении таких изначально неполных и таких различных по своей статистической сущности исходных данных: с одной стороны - результаты расовых переписей, проведенных в разные годы различными людьми в различных странах, а с другой - различные по форме и содержанию рапорты и отчеты команд убийц. А посему цифры Таблицы намеренно округлены. Так число подлежащих уничтожению евреев Голландии, составлявшее по табуляграмме DEHOMAGа 159.796 человек, фигурирует в таблице, как 160.000, а количество подлежащих уничтожению евреев России (где нет материалов расовых переписей, а только старые статистические отчеты), обозначено еще более грубо – 500.000.
Естественно, что и суммарное количество – 11.000.000 евреев – тоже не абсолютно. Это только примерная «оценка», о чем явно свидетельствует предпосланное этому числу слово: «UBER» - «СВЫШЕ».
Свыше 11-и миллионов!
Впрочем, убийцам, готовившим «Окончательное решение еврейского вопроса», и не нужны были абсолютные цифры.
Сотней тысяч евреев больше или меньше.
Какое это могло иметь значение?
Рейнхард Гейдрих интересовался, на самом деле, только «объемом задачи». И оказалось, что «объем» превышает 11 миллионов!

7. Цвет крови

Нет, нельзя сказать, что Гейдрих испугался грандиозности задачи.
И моральные стороны этого массового убийства его, конечно, не волновали. А вот организационная сторона – проблема!
Хотя, конечно, рапорты Эйнзатцгруппе СС, приходящие с Востока, убеждали, что, в принципе, такие массовые убийства возможны!
И все же следовало узнать поподробнее, как именно «это происходит».
Да, да, как именно «это происходит»!
Как происходит на практике осуществление этого, пока еще не «окончательного», а «просто» решения еврейского вопроса.
Как убивают одновременно тысячи людей, как льется кровь, и даже, наверное, какого цвета она, эта еврейская кровь.
Самым подходящим человеком для такой проверки был, конечно, Адольф Эйхман - глава «еврейского реферата», уже не первый год занимавшийся «решением еврейского вопроса».
И Эйхман поехал на Восток – в Минск и во Львов.
Об этой своей служебной командировке Адольф Эйхман подробно расскажет капитану полиции Авнеру Лессу. Правда это будет только через 20 лет, и (кто бы мог подумать!) в Израиле.

Тогда, весной 1945-го, когда горел и рушился созданный варварами Тысячелетний третий рейх, Адольф Эйхман, не сдался американцам, как многие его подельники, а попытался «исчезнуть». Несколько лет он скрывался в Германии и Австрии, пока в 1950-м с фальшивыми документами на имя Риккардо Клемента не перебрался в Аргентину, куда в конце концов сумел вызвать свою жену Веронику и трех своих сыновей – Клауса, Хорста и Дитриха – крестника давно повешенного Дитера Вислицени.
Прошло десять лет и нацистский преступник Адольф Эйхманвсе еще жил на свете. И жил, надо сказать, прекрасно – даже сына еще одного, четвертого, родил. Но . . .
Но однажды вечером на темной улочке Буэнос-Айреса его окликнул незнакомый мужчина: «Un momentito, senor!» - «Минуточку, сеньор!».
Эйхман обернулся на голос и только успел подумать, что эти обычные слова прозвучали немного странно и что произнесший их мужчина, наверное, иностранец, как почувствовал, что падает в пропасть.
И он, действительно, «упал в пропасть»: агент израильской разведки «Моссад» Питер Малкин профессиональным «нельсоном» сдавил ему шею и повалил в придорожную канаву. А еще через минуту, так и не успев опомниться, он уже лежал в машине, с кляпом во рту, связанный по рукам и ногам, и кто-то шипел ему в самое ухо по-немецки: «Лежи спокойно, сволочь, а то прикончим!».
Но Эйхман и не думал сопротивляться.
Он понял. Он все прекрасно понял.
20 мая 1960 года, в полночь, самолет авиакомпании «Эль-Аль», на котором для участия в праздновании 150-й годовщины независимости Аргентины прибыла в Буэнос-Айрес официальная израильская делегация, вылетел в Телль-Авив. Одним из его пассажиров был одурманенный наркотиками и переодетый в форму пилота «Эль-Аль» Адольф Эйхман.
А еще через два дня, 22 мая 1960 года, на заседании Кнессета премьер-министр Израиля Давид Бен-Гурион объявил, что нацистский преступник Адольф Эйхман находится в Израиле и в скором времени предстанет перед справедливым судом.
Допросы Эйхмана в тюрьме «Рамле» продолжались около года. И наверное нелегко было немецкому еврею Авнеру Лессу, родившемуся в Берлине, ежедневно по многу часов смотреть в глаза человеку, пославшему на смерть миллионы его соплеменников, в том числе, его родного отца. Нелегко было слушать (на родном для Лесса немецком!) наглые сентенции этого «чиновника смерти», понимавшего, конечно, серьезность своего положения и боявшегося конца (недаром у него так дрожали руки и дергалась левая часть лица) и все же, несмотря на это, гордившемся своим «героическим» прошлым и желавшим войти в историю, по его собственным словам, как «патриот Германии, имевший честь (имевший честь!) принадлежать к СС . . .».

ИЗ ПРОТОКОЛА ДОПРОСА ЭЙХМАНА
Эйхман: Мюллер сказал мне: «В Минске расстреливают евреев. Прошу представить доклад, как это происходит».
Поэтому я поехал в Минск . . . Когда я пришел, то видел только как молодые солдаты . . . стреляли в яму, размер которой был, скажем, в четыре-пять раз больше этой комнаты [ в которой шел допрос, В.Т.].
Может быть, даже больше, в шесть или семь раз.
Я . . . я там . . . что бы я ни сказал . . . ведь я только увидел, я даже не думал, я такого не ждал . . .
Капитан Лесс: Яма была полна трупов?
Эйхман: Полна! Она была полна! Я ушел оттуда к машине, сел и уехал. Поехал во Львов. Кое-как добрался до Львова, прихожу к начальнику ГЕСТАПО и говорю ему: « Это же ужасно, что там делается, - говорю я. Ведь там из молодых людей воспитывают садистов!» . . .
А он мне говорит: «Здесь поступают точно так же . . . Хотите посмотреть?» . . . Там была тоже яма, но уже закопанная, а из нее кровь, словно . . . Как это сказать? Кровь оттуда текла . . .

Поездка Эйхмана была успешной. Представленный им по начальству отчет дал возможность Гейдриху понять, как «это все там происходит» и что необходимо предпринять для перехода от «просто решения» еврейского вопроса к «окончательному решению».
 

é

назад

на главную