Рядом со школой и почтой жила семья Дьяченко. Вряд ли я стал бы начинать именно с этой семьи, если б не одна романтическая история, которую хочу рассказать. В этой семье жил-был молодой человек по имени Владимир. Он был намного старше меня и я его, в общем, не знал. Но его знала моя двоюродная сестра Женя. И он её знал. И была у них любовь. Самая настоящая. О такой любви пишут романы. Я это знаю досконально, потому что много-много лет спустя моя дорогая и незабвенная сестричка показывала мне его письма и стихи, которые Володя её посвятил. Случилось так, что ещё до войны Женя осталась круглой сиротой и её судьбой озаботились ближайшие родственники. Понятное дело, человек по имени Владимир Дьяченко в их планы не входил. Как водится в еврейской среде, Жене был предложен «альтернативный», так сказать, вариант, без нарушения общепринятых традиций. Одним словом, Женю выдали замуж за другого, отнюдь не любимого ею человека. Но это уже другая история.

Маленький постскриптум. Женя как-то рассказала мне, что, предположительно, Володя Дьяченко проживает в Москве. Я набрал по телефону справочное бюро в Москве и через пару дней мне сообщили его домашний телефон. Удивительно, но - факт. Мне ответила его жена, что Владимир отдыхает на даче, будет попозже. Но я уже потерял интерес к дальнейшим поискам...

Чуть ниже почты жило семейство Вайзеров. Старший Боря был ровесником моего брата Изи. Помню, когда Изя приезжал в Джурин, он первым делом посещал Борю. Ещё там жили Лиза и Фира. Фира работала на почте телефонисткой. После Джурина они какое-то время жили в Виннице, теперь они, по-моему, все в Израиле.

Напротив Вайзеров стоял домик с дверью, в которой было вырезано ромбовидное окошко. А в домике том жила потерявшая рассудок женщина - Сурка. В моём детском подсознании возникает жутковатый образ этой обезумевшей женщины. Мама частенько посылала меня с узелком с какими-то харчами для неё. Я стучал в дверь, её диковатое лицо появлялось в окошечке двери, я передавал ей узелок и стремглав мчал прочь от этого домика. Не знаю, насколько соответствует действительности легенда, связанная с этой женщиной. В Джурине поговаривали, что в молодости Сурка любила известного во всём Джуринском районе учителя Льва Яковлевича Авербуха. А когда он предпочёл ей другую учительницу, Анну Львовну, Сурка и тронулось умом от безысходности. Я, конечно же знал всех Авербухов, включая их сыновей Шуру и Яшу. О Яше мне ничего не известно, Шура, по моим сведениям, живёт в Шаргороде.

Чуть пониже жили Крейчманы: глава семейства, которого в Джурине называли Бурых (полагаю, что правильнее Борух), его жена Голда, сын Яша и дочери Клара и Соня. В настоящее время Яша со своей семьёй, а Соня - со своей живут в Америке, в Нью Йорке. Клара с дочерью и внучкой Аллой живут в Израиле. О Кларе мне хочется поговорить подробнее, тем более, что она сыграла значительную роль в моей судьбе.

В браке с Борисом Фишманом у Клары родилась дочь Рая. В связи с некоторыми проблемами Кларе часто приходилось ездить в Винницу, где постоянно останавливалась в доме, в котором проживали три женщины: бабушка, её дочь и внучка. Присмотревшись к внучке, Клара каким-то «шестым» чувством, только ей известной интуицией, поняла, что эта девушка может составить гармоничную пару ... автору этих строк. Делом техники было нас познакомить. Я в то время был рабочим, машинистом паровых котлов, по вечерам учился в политехническом институте. Аня, так звали девушку, работала музыкальным руководителем в детском саду. Случилось так, что мы и в самом деле понравились друг другу и, в конце концов, поженились. С тех пор прошло ни много, ни мало - 42 года. Так, что «с лёгкой руки» Клары решилась моя личная жизнь. Я очень рад, что произошло именно так, хотел бы, чтобы так продолжалось долго, сколько суждено! И за это я очень благодарен Кларе! Мы до сих пор поддерживаем хорошие отношения, часто перезваниваемся. Мне, вообще, очень приятно с ней общаться, в разговоре частенько переходим на идиш. Умудрённая от природы, живо интересуется текущими событиями, досконально владеет политической ситуацией в Израиле и мире, постоянно в курсе событий. Не случайно именно к ней я в своё время обратился, когда понадобилась финансовая поддержка для приведения в порядок Джуринского кладбища, о чём я уже писал. Я был уверен, что Клара подойдёт к вопросу серьёзно и не формально. Очень рад, что не ошибся. Упоминавшиеся кассеты с записями встреч наших земляков в Израиле также высылала мне Клара.

Можно сказать, рядом с ними жили их родственники, тоже Крейчманы: мать, по-моему её звали Этл, с двумя сыновьями. Йоська был примерно одного возраста с моим братом Изей. Одним из первых джуринских эмигрировал в Израиль. Помню, через много лет, при встрече, я его засыпал вопросами об Израиле, а он терпеливо, обстоятельно, а, главное, объективно всё пояснял. Гриша был, возможно, чуть старше моего брата Осика. Надо сказать, Гриша заметно отличался от сверстников какими-то качествами, невесть откуда взявшимся. Бывают такие самородки, которые ничему не учатся, а многое умеют. Во-первых, Гриша прекрасно играл на трубе. Потом, у него была тяга к технике, причём в разных областях. Благодаря ему жители Джурина могли смотреть кино, ремонт радиоприёмников - дело его умелых рук. Не случайно, при появлении телевизоров Гриша организовал мастерскую по их ремонту. Сейчас Гриша с семьёй проживает в Израиле.

Прошло столько времени с тех самых пор, и столько было прилепленных один к другому домиков, что начинаю опасаться возможных ошибок. Не берусь утверждать, что я абсолютно точно вспомню, кто где жил в те времена. Так, что не взыщите и не старайтесь поймать меня на неточностях, дорогие мои земляки. В памяти всплывает некий адвокат, живший где-то чуть пониже Вайзеров. Не помню ни имени его, ни фамилии. А ещё ниже - семья Бурд, о которой я упоминал, когда писал о Лёне Бурде. Поэтому здесь не задержусь, а буду двигаться дальше. Жила-была здесь семья Дорманов, в которой, если не ошибаюсь, не было ребят моего возраста. Может, именно поэтому и не помню их. Зато знаю, что впоследствии здесь жили семьи дочерей Мойше Тайчера, ставшие и нашими родственниками. Старшая, Шейва, её муж Семён Борисович Котляр и два сына, Боря и Алик, размещались в одной половине этого дома. Семён Борисович был учителем физики и в течение трёх лет я был его учеником. Шейва долго болела и после её смерти Семён с Борисом выехали в Израиль. Увы, и их обоих уже нет в живых. Алик к тому времени жил и работал в России, где и находится по сей день. На другой половине дома жила вторая дочь Тайчера, Сима, её муж Лазарь и двое детей -Алла и Саша. Вся семья в своё время выехала в Израиль. И опять печальная новость: буквально на днях скончалась Сима. Несколько слов о Саше. Вот вам ещё одна романтическая история. Ещё когда родители жили в Джурине, Саша женился, свадьба состоялась в Виннице. Я был на этой хасидской свадьбе. Мне она показалась несколько странной, поскольку мужчины и женщины располагались в разных залах, их пути почти не пересекались, даже танцевали врозь. Но это так, между прочим. Что-то не заладилось у Саши с молодой женой и вскоре они разошлись. После непродолжительного пребывания в Израиле Саша вернулся в Украину. Оказалось, что там у него была любимая девушка, по которой он тосковал. Дело кончилось тем, что Саша теперь живёт в Виннице, женился-таки на своей любимой и у них растёт чудная девочка. Говоря о дочерях Тайчера, нельзя не упомянуть о младшей дочери, Мане. Очень уж трудная ей досталась доля. Сколько я её помню, столько она нездорова. Вышла замуж за хорошего простого парня Сеню. У них растёт дочь Алла, живут в Запорожье. Казалось бы, жизнь понемногу налаживается. Но происходит авария на Чернобыльской атомной электростанции, Сеня вызвался стать ликвидатором этой аварии, после чего пошли проблемы со здоровьем. Сейчас он серьёзно болен.

Однако, вернёмся в Джурин. Где-то рядом был домик, в котором жили с мамой упоминавшиеся мной Сёма и Инна Ткач. И, уже рядом с нашим домом, семья Левяш. В общем семья небольшая: глава семьи... здесь я немного споткнулся. Жена и соседи называли его Фоя, но по месту работы, в �Заготскоте�, которым он заведовал, а также в районных советских и партийных органах его звали почему-то... Сергей Миронович. Странные метаморфозы происходили с еврейскими именами в досточтимые советские времена. Ещё у них была дочь Зина, которая в те времена была замужем и жила в каком-то из районных центров, возможно, в Тульчине. Жена его Лея не работала, ей помогала вести домашнее хозяйство ещё одна наша соседка по имени Уся. Не скажу, что я бывал во всех домах Джурина, но мне кажется, что Левяши жили зажиточнее всех. Это, конечно, моё субъективное мнение, вполне возможно, что я заблуждаюсь. Пару раз мне доводилось заходить в их дом, и меня поражало обилие ковров на стенах и... о, ужас, даже на полу! Видеть, как люди ходят ногами по ковру было выше моих сил! Это был явный показатель благосостояния!

А сейчас самое время рассказать о семействе Хельмеров, которые жили как раз напротив Левяшей. Глава семьи, Бэрл Хельмер занимался сбором утильсырья и это скромное занятие приносило ему, судя по всему, весьма приличный доход. Его жена, Мотл, вела домашнее хозяйство. У них было четверо детей. Старший, Яша, был ровесником моего брата Изи, после Джурина, долгое время жил в Виннице. Мы с ним довольно часто встречались в рамках организации бывших узников гетто. Дочь Циля была ровесницей моего брата Фимы. Подозреваю, что между ними были не только сугубо соседские отношения, хоть и не уверен в этом: был слишком маленьким. О младшей дочери Миле я уже писал в разделе о девочках-подружках. Младший сын Гриша неплохо играл на аккордеоне. Частенько присоединялся к нам, которые были постарше, участвовал в играх. Впоследствии женился на Джуринской девушке Асе и теперь живут здесь, в Америке, в городе Филадельфия. Ещё немного о Хельмерах и Левяшах. Мне казалось, что между ними шло негласное соперничество по поводу уровня благосостояния. Конечно, у Хельмеров я не видел такого обилия ковров. Зато рядом с домом был огород и сад-большая редкость среди евреев! А желание ни в чём не уступать Левяшам было заметно. Например, если у Левяшей появилось такое «чудо» аудиотехники, как патефон, точно такой же появлялся у Хельмеров. Если Левяши приобретали пластинку с записью песенки «Бродяга» из одноимённого фильма, в короткое время такая же пластинка появлялась у Хельмеров. Жаль, в то время в Джурине ещё не появились холодильники, телевизоры, автомашины, компьютеры...

О нашей семье я уже написал всё, что посчитал нужным и сейчас возвращаться к нашему дому не имеет смысла. Отмечу лишь, что в этом же доме, под общей крышей проживала семья Куперманов. Об Усе я упоминал, когда писал о Левяшах. Её одноногий муж Исаак был сторожем, так и вижу его с колотушкой в руках. У них было два сына -Мусик и Изя. Об Изе мне ничего не известно, Мусик - один из немногих еврейских моих земляков, продолжающих жить в Джурине.

О ближайших наших соседях, Доре и Иде Блехман я уже писал. Напротив Блехманов жила семья Кривошей: глава семьи Фишл, жена его Эмма, дочь Рая, о которой я уже писал и младшая дочь Ида. Фишл занимался довольно опасным делом, был жестянщиком: приходилось ремонтировать крыши. Рая и Ида, предположительно, выехали из Джурина в Молдавию. Не имею никаких сведений об их дальнейшей судьбе.

Моя задача немного облегчается тем, что о некоторых моих соседях по улице Почтовой я уже писал, когда вспоминал моих ровесников, мальчиков и девочек. Вот и о семье Байдеров, живших по соседству с Кривошеями, я уже рассказал. Напротив Байдеров стоял, довольно высокий дом. В этом доме не было моих сверстников, приятелей. Может именно поэтому, я весьма смутно помню, кто там и в какое время жил. Помню отчётливо, что одно время там жили Тайчеры, помню жену Мойше Тайчера, которую звали Олтэ. Продолжаю путь вниз по Почтовой. Не пропустить бы дом, где жила семья Кац. Впрочем, этот дом сложно пропустить: уж больно хорошо оттуда пахнет свежим белым хлебом, который так здорово пекла Рися. Её дети - Сёма и Клава, похоже были погодками, помню, они были широкоплечими и жизнерадостными. Может, вкусный хлеб влиял на них так благотворно?!

Увы, чем ниже по улице и, соответственно, дальше от нашего дома, тем труднее вспоминать всех, живших на этой, в общем небольшой, но весьма населённой улице. Вот и сейчас столкнулся с маленькой проблемой. Пониже Тайчеров и Риси Кац жила семья Столяр. Продолжим путешествие по этой же стороне улицы. А, вот и дом, в котором жили Попелёвские. К сожалению, обо всех не скажу, но бывшую учительницу немецкого языка Клару Абрамовну помню и, естественно, её мужа, Яшу Крейчмана, дочь Гину. Я уже писал, что живут они в Америке. Дальше вспоминаю пожилую чету Шнайдеров и, наконец семейство Хунисов. «Наконец» потому, что на этом доме и заканчивалась улица Почтовая. Во главе семьи стоял Митя, от которого всегда разило запахом... керосина, так как он тем и занимался, что продавал этот столь необходимый углеводород, практически единственный источник света и незаменимый в приготовлении пищи товар. Как тут не вспомнить керосиновую лампу, примус, керогаз... Несмотря на не очень презентабельный вид, Митя вполне резонно считал себя очень важным человеком и знал себе цену. В противоположность ему, весьма скромной выглядела его жена Хона. А ещё у них были две дочери: Маня и Соня. Они обе, если не ошибаюсь, живут в Израиле. По крайней мере, Соню я узнал на той самой кассете из Ашдода.

А на противоположной стороне улицы я не упоминал ещё дом, в котором жила семья Кривошей, Фима и Дора. Его помню, как заведующего сберкассой. Дальше - упоминавшийся выше Йоська Крейчман. И в конце улицы, перед поворотом к редакции местной газеты, сёстры Бромберги: Бузя Мироновна и Евдокия Мироновна, по мужу -Кутафьева и её сын, Витя, о котором писал. Бузя Мироновна была учительницей, Евдокия Мироновна - врачом.