Фима Блейзман

Не случайно я выбрал Фиму первым. Из десяти лет учёбы в школе три года я учился в Жмеринке, остальные семь - в Джурине. И все эти годы мы с Фимой учились в одном классе и чаще всего сидели за одной партой. У нас была прекрасная возможность узнать друг друга. Фима рос в семье явно небольшого достатка. Помню, его папа, сапожник Михл, не отличался хорошим здоровьем, а мама, тётя Анюта, как мы её называли, всегда радушно принимала гостей и обязательно чем-то угощала. Кроме Фимы, у него ещё был старший брат Лёня, между прочим, едва ли не самый первый Джуринский эмигрант, уехавший в Израиль очень давно, и младший, Миша. Мне кажется, мы с Фимой были в чём-то схожи. Примерно одного невысокого росточка, оба неплохо успевали в школе, особенно давались нам математика и физика, оба ненавидели ботанику, даже, случалось, сбегали с уроков по этому предмету. Мы оба отличались ужасным почерком, по-моему, самым худшим в школе.

Долгое время один важный для мальчишек вопрос оставался невыясненным: кто же из нас лучше дерётся? Явной вражды между нами никогда не было, никаких поводов для драки. Что же делать? И вот мы решаем подраться без повода, интереса ради. Сбежав в очередной раз с урока ботаники, отправляемся на огород «бам голых» и.. бросаемся с кулаками друг на друга. Соблюдаем только одно правило: лежачего не бить. Сколько длился этот исторический поединок, не знаю, помню только, что довольно быстро выбились из сил. Поскольку в нокаут никто не был отправлен, судьи у нас не было, победитель не был объявлен, хоть и подозреваю, что «по очкам» победил Фима. Не знаю, что он думает по этому поводу, помню только, что мы немного очистились от грязи, пошли по домам, а на следующий день опять сидели за одной партой, как ни в чём не бывало.

Ещё одна ассоциация возникает в связи с Фимой и нашим детством. Не очень удобно говорить о еврейских мальчиках, но мы иногда покуривали. По понятным причинам мы не могли себе позволить хорошие папиросы, да и на дешёвые не всегда хватало. Самым популярным был табак или махорка в самокрутке из газеты. Но и это надо было раздобыть. И тут на помощь приходил Фима. Он приводил нас в дом к его соседу, Мейеру-шистеру (в отсутствие его жены), и тот нас угощал своим табачком (в комплекте с газеткой) и там мы, что называется, отводили душу, как сказали бы сейчас, «ловили кайф». Кстати, сам Мейер, своим пристрастием к табаку камня на камне не оставлял от теории о вреде курения. Он-то курил постоянно, то есть буквально не вынимал зажжённую самокрутку изо рта, прикуривая одну от другой. Так и вижу этого глубокого старика с каким-то непостижимым образом держащимся на нижней губе, дымящимся окурком.

Фима Блейзман рано стал интересоваться выдающимися мыслителями, осилил «Капитал» Маркса, читал Гегеля, Фейербаха. Любил рассуждать о смысле жизни, спорил о вечном. За всё за это получил прозвище «философ», хотя кличка у него была, как у всех парней по имени Фима –«кацоп». Почему - для меня сия загадка осталась неразгаданной. Что касается прозвищ, то в этом вопросе, мне кажется, Джурин мог дать фору любому другому местечку. Не стану здесь приводить прозвище, которым наградили всех нас, жителей Джурина, наши бессовестные соседи из Мурафы и Шаргорода. Как сказал бы герой одного фильма, «за державу обидно». Надеюсь, ещё вернусь к этой своеобразной теме в будущем описании Джурина и его обитателей. А пока вернусь к Фиме.

После окончания школы наши пути, естественно, разошлись. Знаю, что какое-то время Фима работал машинистом тепловоза на львовской железной дороге, потом стало известно, что Фима посвятил себя службе в Советской Армии в качестве офицера. Однако, в силу сложившихся обстоятельств, вынужден был оставить службу и вернуться на «гражданку». Вернулся он в Винницу, и мы с ним встретились вновь. По моей просьбе ему помог в трудоустройстве мой брат Фима, в результате чего в системе Энергосбыта появился новый инспектор, мой товарищ Фима Блейзман. Конечно, я был знаком с его женой и двумя прелестными дочками, Бэллой и Майей. Почти в одно и то же время мы оба эмигрировали: я - в Америку, Фима - в Израиль. К сожалению, после этого связь с Фимой прекратилась. Надеюсь, в Израиле у него всё сложилось хорошо.