Сразу отмечу, что Лёне жилось совсем неплохо у его приёмных родителей. Собственно, Этл была его тётей, так что он был для них совсем не чужим мальчиком. Не скажу, что они были очень уж зажиточными людьми, но и явно не бедствовали. У Лёни было всё, что в то время могло быть у мальчика в Джурине. У него первого среди нас появился велосипед. Помню, как мы по очереди совершали по одному кругу на беговой дорожке стадиона на этом чуде техники. Фотоаппарат тоже впервые я увидел у Лёни. Одно время Лёня обзавёлся кроликами и мы все дружно, под его руководством, рвали нужную траву, с неподдельным интересом наблюдали за поведением кроликов. В моём представлении Лёня рос смышлёным, инициативным, в каком-то смысле, прагматичным, если такое определение подходит к Лёне того периода, о котором пишу сейчас. В наших детских играх и забавах Лёня часто брал на себя роль, если не лидера, то заводилы, что ли, то есть брал на себя инициативу.

В нашей дворовой компании частенько случались вечеринки, как сейчас сказали бы, «тусовки», естественно, вместе с девочками. Со временем стали, как водится, формироваться пары. Это называлось «дружить». Конечно, я сейчас не стану раскрывать секретов, кто с кем «дружил». Но об одной паре стоит сказать. Это были Лёня Бурд и Фаня Флейшман - единственная из нашей компании пара, у которой «дружба» переросла в нечто большее и они впоследствии стали мужем и женой. Так они и живут в любви и согласии в Израиле, естественно, обзавелись детьми и внуками. Я невольно перескочил к более позднему периоду.