Глава 5. Моя Надя, мой Яночка…

Пачку в день выкуривал, ей-богу! А женился я, братцы вы мои, в январе пятьдесят шестого, на двадцать девятом году жизни, когда мама уже почти потеряла надежду погулять с внучонком завернув его в свою шубу. Ходил, ходил, гулял,гулял и вдруг неожиданно понял что Надя, соседка моих друзей - это же и есть то самое, тот самый счастливый трамвайный билет, это с ней мне бы задуть нашу сто двадцатую свечу! И отгуляли мы свадебку, и родили мы Яночку, на которого сорок пятый год не нарадуемся, хоть и видимся мы с ним ох, как редко, потому что мы уж вон сколько лет, как покинули наш милый Глазов и живём в маленьком городке Афула, что в Изреэльской долине меж горами Галилеи и Самарии, и из окна нашей квартирки открывается роскошный вид на священную гору Тавор, гору Преображения, и на город Назарет, из которого ушёл в свой последний путь на Иерусалим Самый Великий Еврей Мира, а если забраться на крышу дома и подпрыгнуть метров на 50-80, то можно увидеть километрах в двадцати озеро Кинерет, Тивериатское озеро, море Галилейское, по которому Христос ходил "аки посуху", и телефонный разговор с Господом Богом здесь, как в том анекдоте, возможно, по местному тарифу оплачивается (мне пока звонить не доводилось). А Яночку нашего, внуков и правнука с крыши не увидишь, как ни прыгай - далеко они, ох, как далеко. И друзья наши милые, непременные участники уютных застолий, праздников, юбилеев, посиделок, интереснейшие собеседники, напарники по лыжным прогулкам, по грибным и ягодным походам - иных уж нет, а те далече. Ян профессорствует в престижном Оксфорде, что в часе езды от Лондона. Физик он у нас, Московский Физтех у него за плечами, защита кандидатской в 25 лет, довелось ему поработать и в Триесте, и в Женеве, в Цюрихе, в Ванкувере канадском, в Принстоне американском, покочевал немало, сейчас вот осел в Англии, и Марик - Малыш очень смешно говорит по-русски, а у Павлика великолепный оксфордский прононс, и старшая внучка Женечка в этом году отведёт своего Петьку в первый класс - какое у нас, братцы, тысячелетие на дворе? Ах, как же они быстро летят, эти тысячелетия: и нам с Надей уже за семдесят пять, четвёртый семестр разменяли, а ведь совсем недавно я обмывал диплом и получил "лычку на погон", стал старшим мастером, и турбины уже перестали быть для меня "терра инкогнита". Вот уже и Янка пошёл листать свой школьный дневник, "заболел" физикой, пошли олимпиады - городские, республиканские, всесоюзные, и гордость распирает наши грудные клетки при телефонном звонке из горОНО: "Ян Коган - наша гордость!" И вот уже Янка - студент Московского Физтеха, и я из кресла начальника турбинного цеха шагнул в пенсионеры. Вот уже 12 лет живём мы с Надей в Израиле, и жить бы нам здесь и радоваться, если бы не братья наши двоюродные, ни дна им, ни покрышки. И конца-края этой беде не видно, с ней засыпаем, с ней просыпаемся. Из другого окна нашего видна гора Мегиддо, а "гора" на иврите "ар", вот и получается "Армегиддо", улавливаете? Правильно, Армагеддон, тот самый, великая битва сил зла и добра, та самая, что вот-вот начаться должна, то ли в среду, то ли в четверг после дождика. Вот я и думаю: взять, что ли, пару бутылок пива, сесть у окошка, посмотреть, чем эта кутерьма закончится? А, может, хватит Земле-великомученице течь потом и кровью, пусть уж течёт, как ей предначертано свыше, молоком и мёдом, и пусть люди без страха заходят в автобусы и в магазины, в дискотеки и кафе - пусть, а? Эх, если бы это от меня зависело….

 

предыдущая глава

читать дальше