Жизнь моя…
… Жизнь моя! Иль ты приснилась мне?
Есенин
-
Оглавление:
Часть 1. Я отдаю долг.
Глава 1. Тысяча лет до нашей эры. 16 июня 1941.
Глава 2. Третий день новой эры. Полицай. 3 ноября 1942.
Глава 3. Прощай, детство … 18 августа 1941
Глава 4. С праздником, сынок! 7 ноября 1942.
Глава 5. И пошли они, солнцем палимы … Немцы. Август 41 - июль 1942.
Глава 6. Милые мои Грачики! 13 ноября 1942.
Глава 7. Ад. 3 месяца в аду. Июль – октябрь 1942.
Глава 8. Михайловна и Проня. Котелок. Март 1943.
Глава 9. Последняя… Я отдаю долг.
Часть 2. Вот так это было. Сталинград.
Глава 1. Здесь был город.
Глава 2. Брызги шампанского.
Глава 3. Будни.
Глава 4. Буря на Волге.
Глава 5. Город - есть!
Глава 6. Меч короля.
Глава 7. Победа!!!
Глава 8. Пара слов о «фрицах». Прощай, Сталинград!
Часть 3. Глазов.
Глава 1. И снова в дорогу.
Глава 2. Это Глазов?
Глава 3. Прометеи мы, не плотники!
Глава 4. … И инженеры !
Глава 5. Моя Надя, мой Яночка…
Часть 1. Я отдаю долг.
Кого позвать мне? С кем мне поделиться
Той грустной радостью, что я остался жив?
С.Есенин
Вот это был прыжок! Алик заорал что-то воинственное и прыгнул с самой высокой скалки, метра четыре, наверное (интересно, почему это в Запорожье говорят: «скалка»? Не скала, не порог, а скалка?). Он подпрыгнул, сделал «ласточку» и. . . замер! Да, он замер в воздухе! И подмигивал нам с Юркой! И мы тоже что- то заорали и полезли на скалку; и тут Алик плавно перевернулся в воздухе, и стал медленно-медленно опускаться, всё ближе к воде, всё ближе, стал входить в воду руками, головой, ушёл в воду весь - и не одной брызги. . .
- Алька, мирово! - заорал я снова и полез на макушку скалки, но почему-то и Алик и Юрка исчезли; я крутил головой, но не находил их, и что-то колючее зацарапало мне шею; и не было уже ни ребят, ни Днепра, ни скалок, и постепенно, как проявляется изображение на фотобумаге, как, наверное, возвращается сознание после наркоза - Господи, так это был сон?! Боже мой, значит, нет ни Хортицы, ни Днепра, ни Солнца, ни ребят - нет ничего, ничего, есть только это страшное пробуждение в стоге соломы, и тихий стон мамы рядом - как вчера, как позавчера. . .
Глава 1. Тысяча лет до нашей эры. 16 июня 1941
Ха! Покажите мне того пацана из 6-го «Б», который отказался бы пойти с Юркой и Михал Фёдорычем по плотине на правый берег! Ну, положим, с Юркой Мишка видится почти каждый день, и в кино ходят, и на скалки, корабли рассматривают и вообще, а вот Михал Фёдорыч!! Нет, конечно, и Мишкин папа не лыком шит, не лаптем щи хлебает, - это уж извините! Когда выясняется, что только Мишка решил дома обе задачи «. . . по трубе А заливается, по трубе Б отливается. . . » - думаете, это Мишка их сам решил, да? Ага, как же, сейчас! Папина работа!
И когда Мишка одной левой обдирает всех в классе в шахматы, даже Толика, даже Рувку Гутаровича - это что, Ботвинник с Капабланкой научили Мишку играть в шахматы, да? Фигушки - папина работа!
А кто Мишке купил настоящий взрослый велосипед, перебрал его, смазал и за час научил Мишку держаться в седле - конечно, папа! А книжки из взрослой библиотеки - Жюль Верн, Майн Рид, Джек Лондон, Вальтер Скотт, Дюма, Уэллс, Конан Дойл - Пушкин приносил, да? Папа чуть ли не каждый день ходит в библиотеку «Делового клуба», потому что Мишка глотает книги, читает запоем. . . Нет, вы мне не говорите, папа у Мишки мировой, даже Рувка Гуторович так сказал, а чтоб Рувка кого похвалил. . .
Но Михал Фёдорыч, он какой-то другой папа, понимаете? Ну, во-первых, дверь. Вернее, не дверь, а жёлтая, блестящая пластинка на ней (наверное, медная!) «инженер-технолог М. Ф. Лещинский». Ничего, да?
Мишка не знал, что такое «технолог», но слово завораживало. Это, наверное, что-то такое, что считают на той линейке, что лежит на столе у Михал Фёдорыча, на ней стёклышко двигается; Юрка говорил, как она называется, но Мишка забыл. Ло-ге-ро. . . нет, забыл. Ну, неважно, Юрка говорил, что на ней всё-всё можно считать, но он не знает как. Да не в линейке дело, нужна нам та линейка! Вы лучше скажите - много таких пластинок на дверях в Запорожье видели, а? Ну, может, у доктора Гальперина, так то ж Гальперин, его ж всё Запорожье знает! А вы говорите. . .
А тот вечер, когда в цирк пошли - Михал Фёдорыч, Юрка и Мишка! Мишка ж никогда вечером в цирк не ходил, только днём, в воскресенье…
- Михал Фёдорыч, а меня пустят?
- Со мной пустят. . . И пустили!
Арена залита светом - нет, это не солнечные лучи, что идут через окна в куполе, в которых танцуют миллионы пылинок; нет, это прожектора, и красный ковёр полыхает в их лучах. И этот дядька в чёрном костюме (он и днём в чёрном костюме, но этот костюм, конечно, другой - не будет же он в одном и том же и днём и вечером!): «Воз- з- з- здушный полёт, ак- к- к- кр- робаты под куполом цирка 9 - Альби - 9!» и джаз Криворебренко:
- Та- та- та- ра- а- ти- ти- та!!! И 9 парней, в красных трико, под куполом - и так, и так, и так, и джаз Криворебренко: Та- та- та- ра- а- ти- ти- та!!!
- Акр- р- робаты на подкидных досках 4 - Инго - 4!!! И джаз Криворебренко: Та- ри- та- та, та- ра- ти- та, ти- ри- па- рам- па- па!!! А? Такое можно забыть? А третье отделение - французская борьба! Только вечером! Парад, алле! Это надо было посмотреть - потому что уже никогда, никогда не выйдут на арену цирка ни Иван Поддубный, ни чёрный, как голенище, Франк Гуд, ни всевозможные чемпионы Ярцев, Калишевич, Загоруйко и всякие разные прочие. . . И запорожские пацаны бредили всеми этими «двойной нельсон», «партер», «туше», «тур де брас» и другими волшебными словами, которые так и берут за душу! Но это я так, к слову. . .
Ну а корабли? Что вы скажете за корабли? Ведь это же Михал Фёдорыч предложил Юрке и Мишке собирать военные корабли: фотографии, чертежи, описания, данные о флотах - братцы, как же это интересно!
Оказывается, у французских линкоров «Дюнкерк» и «Ришелье» по четыре орудия в башне - ничего себе! А у этих дураков - японцев на крейсере «Како» в башне по одной пушке - вот умора! Японцы, чего с них взять. . . А когда эта фашистская сволочь линкор «Бисмарк» весной потопил английский линейный крейсер - красавец «Хууд», Юрка даже заплакал, и Мишка его понял: вы сначала посмотрите на этот «Хууд», а потом говорите. . .
А вообще, жизнь прекрасна, когда тебе тринадцать, когда вода в Днепре прогрелась, и можно купаться, когда в школу только в сентябре, когда Лорка не перешла в 24-ю школу, а осталась в Мишкиной, 50-й, и когда можно пару часов погулять с Михал Фёдорычем по плотине, и он, наверняка, расскажет что-нибудь интересное! Если бы Мишка был красивой девушкой, как, например, Ира Кучеренко из 34-й квартиры - он бы обязательно влюбился и женился бы на Михал Фёдорыче, потому что дядька он - будь здоров! Белые брюки, белые туфли, белая украинская рубашка и усики, как у Чарли Чаплина - ничего, да?
Он уже ждал ребят у Танкиста - вы знаете Танкиста и Лётчика на углу Ленина и Энтузиастов? Это вам не девушка с веслом, нет! Толик говорил, что он даже в Москве таких не видел, а уж в Москве памятников - будь спок! В шлемах, в комбинезонах, в крагах, высоченные, белоснежные (их к каждому первомаю белили), как посмотришь на них, так сразу:
. . . Если завтра война, если завтра в поход -
Мы сегодня к походу готовы!
. . . Михал Фёдорыч был сегодня не очень весёлый, и пока Мишка с Юркой спорили о том, какие пушки на «Марате» - 12 или 13 дюймов, Михал Фёдорыч всё время о чём-то думал и, похоже, о чём-то невесёлом, а когда уже подходили к плотине, он вдруг обнял Юрку и Мишку за плечи и не то спросил, не то сказал:
- Ну, что, мальчики, воевать будем, да?
Мишка и Юрка аж споткнулись:
- Какая война? С кем? - «Мальчики!» Всегда «ребята», «пацанчики», даже «братишечки», а тут - «мальчики»...
- С Германией, ребятки, с ней, с родимой. . .
Ну, это уж и вовсе чёрт-те что и сбоку бантик! Риббентроп - сюда, Молотов - туда, с Гитлером - за ручку, «Александра Невского» и «Профессора Мамлока» ни в одном кинотеатре, ни в одном клубе не увидишь, «Карла Бруннера» ни в одной библиотеке не возьмешь - и война?! Ну, ладно, Польша там, Финляндия - их одной левой; Литва там, Латвия, Бессарабия - без выстрела, но война с Германией?!
- Так Михал же Федорыч, а договор, а Коминтерн, а немецкие коммунисты, они ж за нас будут, да?
Вздохнул Михал Фёдорыч, хмыкнул и сказал:
- Ладно, братцы, давайте, я вам лучше про такого писателя американского расскажу - О. Генри называется...
Вы плотину Днепрогэса знаете? 800 метров, можете не мерить, научный факт, уже меряно–перемеряно! И все 800 метров Мишка и Юрка давились от смеха - там в рассказе этот дядька поставил поросёнка на четыре ноги, прицелился и так его буцнул, что этот поросёнок летел на 10 метров впереди собственного визга! Вот только название рассказа Мишка забыл - что-то поросячье. . . И еще один рассказ - там один ковбой любил девушку и что-то там про блинчики - тоже обхохочешься! Здорово рассказывал Михал Фёдорыч!
Когда вечером вернулись и прощались, Мишка спросил у него:
- Михал Фёдорыч, это вы пошутили. . . ну, про войну когда говорили?
- Эх, Мишенька, Мишенька, тёзка ты мой дорогой, да разве этим шутят?
предыдущая глава